Путь Инквизитора. Том третий. Божьим промыслом - Борис Вячеславович Конофальский

Он помолчал, думая, как бы начать следующий разговор. Не нашёл ничего и сказал:

— Ты же знаешь, что госпожа Ланге сбежала?

— Да, уж все про то болтают, — отвечает сестра, а сама не смотрит на него.

— М… Все, значит, болтают… — повторяет он нехорошим тоном. Конечно, для него в том приятного мало. Ведь сбежала женщина не от кого-то, а от него. И попробуй всем тем, кто болтает, расскажи, что он и сам от неё избавиться думал. — А ты ничего за нею такого не замечала?

— Замечала? — Тут Тереза смотрит на него, и вспоминает: — Да что-то ничего такого припомнить не могу… Один раз, правда…

— Что? — сразу настораживается Волков.

— А, как-то заехала я к ней поутру, она меня приглашала кофе пить с пирогами… Так она вышла меня на двор встречать. А как мы пришли в покои, так на столе письмо лежало… Так она спохватилась, и стала его прятать. Ну, я тогда и приметила, что она… Напугалась, что ли… Что я то письмо увидела. А так… — сестра качает головой. — Больше и нечего сказать.

— А что за письмо было? От кого? Может, герб чей был, может, лента? Ничего такого не разглядела?

— Да, нет, ничего такого… Рука, кажется, мужская была, но не ваша. — Она качает головой: — Не ваша, вашу-то я помню.

«Бестолковая, как и все бабы!»

— И что же ты мне про то ничего не сказала? — с упрёком выговаривает ей барон.

— Господи, братец, да разве же я могла о том подумать? Ну, о чём-то таком… Да я тогда подумала ещё: чего ей пугаться? Что за глупость? Даже неловко стало, что перепугала её.

— И когда же это было?

— Вот так и не скажу… — Сестра опять вспоминает. — А, ну так на рождество Иоанна Крестителя. Точно, точно… Как раз в те дни.

«В конце июня значит. А этот… Мерзавец… Он уже до того уехал… Поехал мать, значит, проведывать, разведал там всё и письма ей писал, вот она и перепугалась».

— Ладно, — он встаёт и берёт за руки сестру: — Бог им судья, — обнимает её.

— Господин мой, уж простите меня, — женщина прижимается к нему.

— Ты тут ни при чём, всё, ступай, ступай, дела у меня.

— Господин, а что же с Арчибальдом моим… — вспоминает сестра уже в дверях.

Но он машет на неё рукой: будь спокойна и говорит:

— Позови там кого-нибудь из моих…

Когда сестра ушла, появился Томас Леманн:

— Сеньор, вы звали?

— А фон Готт где, Кляйбер где?

— Так фон Готт у себя, наверное, валяется там, языком с офицерами чешет. А Кляйбер, так он сегодня и не появлялся.

Это генералу не понравилось, но людям, как ни крути, тоже иногда нужно давать отдохновение.

— Ладно, — говорит он молодому человеку. — Езжайте к полковнику Рене, скажите, чтобы ехал ко мне.

Когда оруженосец ушёл, пришла баронесса, и села за стол молча, в руках рукоделие, стала им заниматься, заодно следить за супругом, а случится, так и поспорить с ним насчёт чего-нибудь. А тот спорить не хотел, взял отчёты, привезённые племянником, и стал разбираться в цифрах.

⠀⠀

⠀⠀

Глава 47

⠀⠀

После Рене, ближе к вечеру, к нему явился и Роха. Трезвый, в чистой одежде, даже борода расчёсана. Видно, готовился к разговору.

— Ну? — интересуется генерал, после того как налил ему пива: — С чем пожаловал?

Сколько лет уже прошло, и всё вокруг изменилось, но Игнасио Роха меняться не хотел. И едва они остались одни, тот начал говорить с Волковым с своей панибратской манере:

— Слушай, Фолькоф. Тут, я смотрю, ребята стали суетиться, собирают народ… Ты ведь, опять какую-то затею придумал. Да?

— Да, — теперь барон начинает понимать, куда клонит старый приятель.

— А что же ты меня не приглашаешь? Ты меня никогда не берёшь на свои дела, а мне тоже пара лишних монет не помешала бы… Старуха моя мне бубнит всё время: вон как Брюнхвальды хорошо живут, как Дорфусы хорошо живут, как те живут, как эти, а мы, мол, живём, не лучше местных мужиков.

— Ну, ты не прибеднялся бы… — отвечает ему генерал и подумывает напомнить старому знакомцу, каким он встроил его в Ланне, несколько лет назад.

— Да, нет… Нет, я не прибедняюсь, — полковник покачал кудлатой головой, — просто, жена… В общем, Фолькоф, если у тебя есть возможность взять меня с собой, я был бы совсем не против.

«Совсем не против».

Полковничья порция в добыче не так уж и мала. А генерал, уж так складывались обстоятельства, не мог сейчас пренебречь даже парой сотен монет, и поэтому он решает отказать Рохе:

— Послушай меня, Игнасио, в то дело, которое затевается, я тебя уже взять не могу. Во-первых, мушкетёры мне там не очень-то нужны… А во-вторых… У меня только что был Рене. Я не собирался его брать, но он пришёл первый…

— А, ну понятно, родственник есть родственник, — кивает Роха.

— Да причём тут родственник!? — Волков даже раздражается немного. — Говорю же тебе: он пришёл первый, я его взял.

В общем Роха ушёл от него опечаленный.

Но он был не один такой, ещё до ужина к барону также пришёл капитан Нейман. С той же самой просьбой. Всем нужны были деньги. Всем. И Волков даже стал немного волноваться: все вокруг были в курсе каких-то приготовлений, конечно люди не знали, что именно он замышляет, но видели, что замысел есть. В общем, Нейману он тоже отказал: люди набраны.

⠀⠀

*⠀ *⠀ *

⠀⠀

На следующее утро барон поехал в Амбары. Устроил там предварительный совет. Туда Брюнхвальд направил телеги. У Карла, как всегда, всё было на совесть. Возы он отобрал лучшие, все под две лошади. Груз-то тащить не шуточный. Составил их на краю селения, выставил в ряд у дороги, также подобрал возниц и по два мерена на каждую телегу. Часть взял из конюшен барона, часть нанял вместе с возницами. Леманн и Дорфус отчитались о найме людей: в желающих учувствовать недостатка не было.

— Собрать людей — день! — подвёл итог майор Дорфус. — Все готовы.

Волков кивал: я понял. В принципе, можно было уже начинать, но он всё-таки хотел дождаться сведений от своего человека. Не зря же потратил на то золотой.

После того, как распрощался с офицерами, и перед тем, как поехать домой, он заехал в дом над