Путь Инквизитора. Том третий. Божьим промыслом - Борис Вячеславович Конофальский

за стол, ему нужно было собраться с мыслями. Вроде всё было готово… Но, Господь Вседержитель, как же ему не хотелось начинать это дело. Как не хотелось! Это снова доспех, седло, люди, которые в тебя верят и за которых надобно отвечать… И люди жаждут успеха, добычи… А другие люди будут тебя проклинать… Тут Волков вспоминал самого себя. Ещё пять-семь лет назад в нём буквально бушевала жажда денег, а от одной мысли, что горцы избили его товарища, там, на рыке, за рекою, он толком не мог ни есть ни спать, желая отомстить за нанесённое ему оскорбление. А сейчас… Никакого пламени, а желание только… Сидеть дома, да раздражаться от назойливости жены да бесконечных драк сыновей.

Как хорошо бы было просто взять давно уже купленные книги, велеть Гюнтеру сварить кофе, он варит его лучше, чем Мария, и с кофе и книгой, которую он никак не мог прочитать, усесться в кресло… И погрузиться в древний текст. Вот только… Всё это было для него… Невозможно. Замок, граф и графиня Малены, бесконечные враги, которые никогда не успокоятся, солдаты и офицеры его, которым всегда нужны деньги.

Деньги!

Нет, не было у него покоя, и повздыхав, он звал к себе Леманна. И когда тот пришёл, спросил у него:

— А что, фон Готт так и не явился?

— Нет, сеньор, — отвечал юноша.

— Тогда седлайте коня вы, скачите на Заставу к Жанзуану. Дорогу помните?

— Конечно.

— Пусть он найдёт лодку, что перевезёт вас на тот берег. Там, у Мелликона, прямо у реки стоит новый дом моего племянника Бруно. Найдёте его и передадите письмо, сейчас я напишу его, а на словах скажите, что дело поспело, и пусть готовит баржи и пирсы как уговаривались. Запомнили?

— Да, господин генерал: найти дом вашего племянника, сказать ему что дело поспело, и пусть он готовит баржи как вы уговаривались.

— Да, но перед тем, как поедешь к Жанзуану, заедешь к полковнику Брюнхвальду и майору Дорфусу. Скажешь, что пусть завтра начинают собирать людей и обоз.

А жена всё это слыша, интересуется лениво:

— Никак опять затеваете что-то? Опять свару какую-то задумали?

А Волков и говорит ей:

— Вы бы не рукоделием своим занимались, а начали бы Хайнца собирать на учение.

— А что там за учение-то? — теперь к этому баронесса отнеслась уже со вниманием.

— Говорил же вам, архиепископ берёт графа Малена в учение, в один известный монастырь, и нашего Хайнца готов туда же взять, пусть едет поучиться.

— И когда же вы думаете его отправить туда? — тут в голосе жены Волков улавливает беспокойство. И кажется ему, что мать не хочет расставаться с сыном.

— А что тянуть? — говорит генерал. — Пусть поучится у монахов. Ум ещё никому не мешал. Собирайте его.

— Собирать? — Элеоноре Августе явно не хочется этого делать. — А что же надумали про барона?

— А что про него можно надумать? Дурень, ему только в ремесло военное. На коня в будущем году посажу. Буду его потихоньку к железу приспосабливать.

— О, Господи! — всхлипывает супруга. — А кто же мне останется?

— У вас ещё третий есть, — успокаивает её супруг.

— Третий, — почти с обидой говорит она. — Уж лучше дочерей рожать.

— Нет, не лучше, — отвечает ей Волков, — дочерям приданое нужно. — И он смотрит на жену и добавляет: — У нас графского титула нет, нам без приданого дочерей за честных людей замуж не выдать.

Тут баронесса приходит в себя, больше плакать не думает и смотрит на мужа взглядом нехорошим, взглядом испепеляющим. И чтобы как-то успокоить жену, он и говорит ей:

— Пусть едет учиться, то ему в жизни большая помощь будет, а вы в Ланн будете наведываться. Проведывать его.

И эта мысль госпоже Эшбахта приходится по душе, она сразу начинает размышлять, и смотреть на потолок, что-то придумывать себе.

А генерал начинает думать, что он по этому поводу скажет герцогу, ведь тот не только узнает об отъезде среднего сына в Ланн, так ещё и спрашивать начнёт: почему мне детей не отправил? Но сегодня барону в голову ничего не приходит.

«Ладно, потом как-нибудь».

⠀⠀

⠀⠀

Глава 48

⠀⠀

Думал, думал, вроде до Эвельрата и недалеко… Но всё-таки решил взять карету на тот берег. И стал переправлять её, сразу после отряда Дорфуса. Солнце едва покатилось к горизонту на западе, когда он сам, Рене и Леманн с первой ротой уже были во Фринланде. Всякий народец на том берегу на добрых людей поглядывал с насторожённостью. Куда это такую силу Эшбахт поведёт? Некоторые на пирсах, что грузчики, что приказчики спрашивали у солдат, дескать, куда это вы? Но те лишь отшучивались, так как и сами ничего не знали. Пока осматривали людей, да ужинали возле кареты, там и вторая рота уже начала потихоньку собираться чуть в стороне от пирсов. Что не говори, а проведённая заранее работа и опыт офицеров возымели своё действие. И вскоре отряд в четыре сотни человек, без барабанов и знамён, поднимая дорожную пыль зашагал от Лейденица на восток, в сгущающиеся сумерки. Солдаты, как это бывает всегда в начале похода, настроение имели хорошее. Шли бодро.

А на том берегу, на баржи уже начинали загонять выпряженных из телег лошадей. Телеги на баржи завозили силой человеческой. Так быстрее. Потому что было такое не раз: иной раз какой конь заартачится на сходнях, забоится, не смотри, что мерин, ещё и биться начнёт. Сам с пирса свалится, и телегу утащит. В общем, быстрее выпрячь лошадей, перевезти, да потом на том берегу запрячь по-новой. Делалось сие быстро и умело. За всем действом прямо с пирса наблюдали полковник Брюнхвальд и ротмистр Хольц.

Волков даже и не волновался о своём обозе, знал, что у Карла с ним всё будет хорошо.

Потому, не дожидаясь Брюнхвальда на этом берегу, сказал офицерам:

— Ждать не будем, пойдём.

И Леманн, махнув прапорщикам в голове колонны: начинайте, сам поехал вперёд. Рене же с одним ротмистром остался в хвосте колонны. А Волков сел в карету.

«Правильно всё-таки сделал, что взял её. Провести в седле всю ночь — нога разболелась бы».

Времени у них было предостаточно. Даже в пешем строю, от Лейденица до Эвельрата за ночь можно было дойти не торопясь. Так что Волков, на рассвете, позволил людям даже часовой привал, чтобы они поели то, что захватили с собой и подремали немного. А как только по канавам вдоль дороги, стал собираться туман, так они снова двинулись вперед. И