Развод. Мусор вынес себя сам - Каролина Шевцова

- Какую игру?! - у меня перехватывает дыхание.

Я понимала, что Боря узнает. Но надеялось, что это случится после релиза книга, не сейчас. Рано, какой-то недели не дотянули.

- Нашу! он улыбается, и от этой улыбки по коже бегут мурашки. - Я ведь всё понял. Твои взгляды, твои сигналы. То как на показ ты игнорировала меня, то приближаясь, то отдаляясь вновь. Ты хотела меня проучить, да? У тебя получилось. Ты все сделала как надо. Я, наконец, разглядел и научился ценить тебя настоящую. Он делает шаг в мою сторону, но я инстинктивно подаю корпус назад.

Боря досадливо кусает губы:

- Рано? Я понимаю. Нам снова нужно привыкнуть друг к другу.

- Борь, очнись, - говорю, чувствуя, как во мне нарастает паника. - О каком привыкании речь?

- Ну как же, мы так давно были друг без друга. Да и ты отвыкла без мужчины, я всё понимаю.

- А вот тут тебя ждёт сюрприз! – Нервно смеюсь, оглядываясь по сторонам. Черт, сумка висит на вешалке, а в ней и телефон. И как связаться с Давидом непонятно. Ну не звать же мне на помощь, в самом деле. - Борь, я в отношениях. И очень счастлива.

- Врёшь, - он улыбается, но улыбка кривая, неуверенная. - Ты не могла.

- Я свободная женщина, - пожимаю плечами. - Я могу всё.

Он качает головой, отказываясь верить:

- Допустим. Ты отомстила мне за мою ошибку, но я прощу тебя. Мы простим друг друга и начнем все сначала. - Не утруждайся.

Черт и не встать же за сумкой. Как не изгаляйся, все равно столкнусь с Борисом. Кабинет слишком тесный для нас двоих и мне ни за что не обойти монументальную, как памятник, фигуру бывшего. В этот момент ко мне снова стучат. И мы с Самойловым, как по команде, выкрикиваем хором:

- Войдите!

- Нельзя!

Дверь открывается, на пороге появляется Давид. Он одним взглядом оценивает обстановку: мое напряженное лицо, Бориса, стоящего в позе оскорбленного монарха. Его взгляд скользит по мне, спрашивая: «Всё в порядке?»

Я отвечаю кивком. Со мной все отлично. По крайней мере теперь, когда ты здесь.

- Борь, какими судьбами? - спокойно спрашивает Давид.

- Я пришел за своей женой, - рычит Самойлов, начиная терять остатки самообладания. - Благодарю, что присмотрел за ней, но теперь она возвращается обратно.

Давид поворачивается ко мне. В уголках его глаз танцуют смешинки.

- Аниса, милая, ты возвращаешься обратно? В издательство Самойлова? - переспрашивает он, иронично изогнув бровь.

- До этой секунды не планировала, - отвечаю я так же легко. - И потом, как можно менять работу на голодный желудок?

- Точно, - кивает Дава, подходя ко мне. Он берет мою руку и нежно целует костяшки пальцев. - Я как раз зашел сказать, что забронировал нам столик в ресторане.

- Что здесь происходит?! - шипит Боря, переводя взгляд с меня на своего бывшего друга. Самойлов все еще не понял, что случилось, но лицо покраснело так, будто его сейчас инфаркт хватит.

Он ошалело смотрит на нас. А я… я обнимаю Давида, прижимаюсь к его груди, утыкаюсь носом в ворот пиджака. Ой, плевать. Плевать, что подумает Боря. Его мнение, его проблемы - всё это уже не моё. Давид гладит меня по спине, а потом обращается к Борису, и я счастлива, что рядом со мной есть такой спокойный, такой уверенный мужчина, которому не составит труда решить все самому.

- Я сделал Анисе предложение, и она ответила согласием. Мы планируем пожениться. - Это неправда, - шепчет Борис. Взгляд у него сейчас совсем безумный. - Аниса, скажи, что это неправда!

Я поднимаю на Даву глаза. Стою, замерев в объятиях, молчу и смотрю так, что даже без слов можно все понять. Прочитать как книгу, куда более сложную, более глубокую, чем Анна Каренина.

Прочитать мою любовь и уверенность, которых мне так не хватало в браке. Мое осознание собственной ценности. Мое нежелание потакать чужим прихотям. Мое настоящее «я», с которым Боря жил, но так и не смог примириться.

Я так и не ответила на вопрос Самойлова, но это и не нужно, он всё понимает.

Сейчас мой бывший муж выглядит до того потерянным, будто у него из-под ног выбили последний кирпич, и сейчас он летит в пропасть.

Но мне его не жаль. Совсем. Недавно я сама пережила подобное падение. Но встала, отряхнулась и стала только сильнее.

- Вы… вы все об этом пожалеете, - бормочет он, уже отступая. - Я не позволю так с собой обращаться! Слышите меня?

Мы слышим. Но не обращаем на эти угрозы никакого внимания. Борис часть моего прошлого, которое закончилось, и которое не затянет меня обратно.

Жить вчерашним днем неблагодарная глупость, особенно когда собственное будущее стоит рядом, смотрит так проникновенно и не отпускает мою руку.

Глава 33

Как мне нравится музыка Таривердиева. Кажется, она будит в каждом из нас что-то волшебное. Ты просто слышишь знакомый мотив, а в душе уже праздник. Прямо как сейчас.

Я застегиваю серебряную заколку в волосах и ловлю собственное отражение зеркале. За спиной - наряженная елка, единственный источник света в гостиной. Красивая, натуральная. У меня сто лет не было натуральной елки, и эта новизна вызывает особенное чувство в груди.

В квартире пахнет хвоей и мандаринами, эта знакомая праздничная смесь почему-то отзывается по-новому. Спокойно. По-домашнему. В холодильнике ждет своего часа фаршированная рыба, которую мы вчера готовили вместе, смеясь над тем, что Давид даже сюда умудрился приплести хинкали.

- Не понимаю, что не так. Лучшее дополнение к любому блюду, - причитал он, пока я хохотала, распластавшись на стуле.

Мы решили встретить Новый год вот так, без шума и гостей. А на Рождество – прийти к Рае, она нас как раз приглашала. После всех лет, когда мой дом на праздники превращался в проходной двор, эта тишина кажется самым дорогим подарком. С кухни доносятся его шаги. Давид подходит, и все мое существо настраивается на его присутствие, как на верную ноту. Вот он, мой новый год. По настоящему Новый, и действительно волшебный.

Когда я - только для него. А он - только для меня.

Вот только в глазах Давы