Читаем вместе с Толстым. Пушкин. Платон. Гоголь. Тютчев. Ла-Боэти. Монтень. Владимир Соловьев. Достоевский - Виталий Борисович Ремизов

«оплеухам» в своем творчестве Гоголь и Толстой. Каждый художник по-своему осуществлял этот процесс «выламывания» героя из царства высокомерия и тщеславия, лжи, лицемерия, сословной жестокости.

Как подчас не хватает подобных «оплеух» в наше время.

Письмо «Близорукому приятелю» содержало протест против гордыни, самолюбия, возвышения чиновника, деятеля культуры, члена правительства над народом, в нем слышался призыв к нравственному покаянию и нравственному совершенствованию. Разница в оценках Толстого (три и пять баллов) — это разница эпох. В 80-е годы жизнь, казалось, еще вся впереди, на склоне лет, за год до смерти, она измерялась настоящим.

Фрагмент 5. Кому и как помогать бедным?

Адресат письма «О помощи бедным», А. О. Смирнова, увидела «глупость петербургской молодежи» в преподнесении «золотых венков и кубков чужеземным певцам и актрисам в то самое время, когда в России голодают целиком губернии» (3, 347). Гоголь полагал, что все это происходит «не от глупости и не от ожесточения сердец, даже и не от легкомыслия», а от «всем нам общей человеческой беспечности». Ему казалось, что и молодежь поступала так потому, что была отчуждена от несчастий и ужасов, производимых голодом. Обоснованно Гоголь поставил вопрос и о том, как должны учитываться пожертвования для голодающих — не только с точки зрения распределения помощи между крестьянами, но и контроля за действиями русского мужика.

«Русский человек, — утверждал он с прискорбием, — способен на все крайности: увидя, что с полученными небольшими деньгами он не может вести жизнь, как прежде, он с горя может прокутить вдруг то, что ему дано на долговременное содержанье» (3, 348).

Читая это Письмо в 1887 г., Толстой не мог не видеть всевластия бедности в жизни крестьян. Общий пафос рассуждений Гоголя о помощи голодающим был ему близок. Потому он и выставил 4 балла возле названия Письма (3. 347).

Через несколько лет Толстой возглавил движение в России и мире по оказанию помощи голодающим.

О причинах этого массового явления и о том, как выйти из сложившейся ситуации, он рассказал в ряде своих работ, посвященных проблеме голода. Мотивировки, указанные Гоголем, были наивны, с точки зрения Толстого. Наивно было и утверждение автора Письма относительно доминирующей роли священника в вопросах борьбы с голодом. Именно Толстому и его единомышленникам и сподвижникам суждено было в 1890-х годах совершить подвиг по спасению сотен тысяч жизней русских крестьян, открыть новые формы трудовой деятельности народа, которые могли бы уберечь его в дальнейшем от голода и нищеты.

Естественно, что в 1909 г. Толстой взглянул на Письмо «О помощи бедным» другими глазами. Не отрицая пафоса статьи, он оценил само ее содержание двумя баллами, которые выставил в конце работы после слов:

«Всего лучше, однако ж, если бы всякая помощь производилась чрез руки опытных и умных священников. Они одни в силах истолковать человеку святой и глубокий смысл несчастия…» (4, 25).

Оказалось, не только «они одни…».

Фрагмент 6. «Чей удел на земле выше»

Маленькое Письмо, но оба раза оно вызывало в душе Толстого добрые ответные чувства. В 1887 г. после названия он выставил 5 баллов. Правда, отчеркнул, а потом перечеркнул последние два предложения:

«Кажется, ничего бы не желалось больше, как только служить тем избранным, которые уже удостоились созерцать во всем величии Его славу. Лежать бы только у ног их и целовать святые их ноги!» (3, 435).

Служение избранным, созерцающим «во всем величии Его славу», и уж тем более целование «святых их ног» могло вызвать в Толстом только резкое неприятие. Церковное чинопочитание было для него так же неприемлемо, как и чинушество в коридорах власти.

Однако в 1909 г. эта концовка Письма осталась вне поля зрения Толстого. Его зоркий читательский взгляд привлекло другое рассуждение Гоголя — о «равном воздаянии» всех людей, пришедших на эту землю. Толстой отчеркнул довольно большой фрагмент в начале текста и на полях возле него поставил 5 с тремя плюсами (5+++).

«Никак не могу сказать вам, чей удел на земле выше и кому суждена лучшая участь. Прежде, когда я был поглупее, я предпочитал одно звание другому, теперь же вижу, что участь всех равно завидна. Все получат равное воздаяние — как тот, которому вверен был один талант и он принес на него другой, так и тот, которому дано было пять талантов и который принес на них другие пять. Даже, я думаю, участь первого еще лучше, именно оттого, что он не пользовался на земле известностью и не вкушал очаровательного напитка земной славы, подобно последнему. Чудна милость Божия, определившая равное воздаяние всякому, исполнившему честно долг свой, царь ли он или последний нищий» (4, 166–167).

Перед Богом все равны: «царь ли» или «последний нищий». Таков был ответ двух великих русских художников богатым и сильным мира сего: дабы не думали, что им первым суждено войти в Царство Небесное.

Фрагмент 7. «перед христианином сияет вечно даль, и видятся вечные подвиги»

Письмо Гоголя «Христианин идет вперед» относится к тем текстам, которые были наиболее созвучны нравственно-религиозным устремлениям Толстого, и потому он выставил высокие баллы: 5+ в 1887-м (после заглавия; 3, 376) и 5 (в конце Письма; 4, 57) в 1909-м. Последнее чтение не удостоилось плюса, но оно имело другую особенность: весь текст Письма практически был испещрен пометками Толстого.

Уже в начале, читая раздумья Гоголя о вечном ученичестве христианина, он очеркнул карандашом 7 строк и на полях подле них поставил два знака NB:

«Для христианина нет оконченного курса; он вечно ученик и до самого гроба ученик. По обыкновенному, естественному ходу человек достигает полного развития ума своего в тридцать лет. От тридцати до сорока еще кое-как идут вперед его силы; дальше же этого срока в нем ничто не подвигается, и все им производимое не только не лучше прежнего, но даже слабее и холодней прежнего. Но для христианина этого не существует, и где для других предел совершенства, там для него оно только начинается» (4, 55; курсивом отмечены отчеркнутые Толстым слова, возле каждого отчеркивания стоит знак NB).

Позже мысль Гоголя о постоянном ученичестве христианина, всегда идущего вперед в своем духовном развитии, Толстой обработал по-своему и включил в собрание мудрых мыслей: ученик и учитель предстали как одно целое в его извечном приближении к идеалу Христа:

«Христианин не может быть только учителем или только учеником, он всегда то и другое вместе, а потому он всегда идет вперед, и нет для него