Не имеющий известности - Михаил Борисович Бару

на фронт, а часть вернулась в уезд, в село Выбор, где и был организован Совет крестьянских депутатов под председательством Матвея Егоровича Егорова. В Выборе прошел Островский уездный съезд крестьянских депутатов, осудивший в своей резолюции восстание левых эсеров. В селе сформировался стрелковый батальон, принявший в составе Красной армии участие в освобождении Острова от немцев. На территории Островского уезда действовали партизанские отряды, действиями которых руководил объединенный штаб партизанских отрядов Новоржевского, Опочецкого и Островского уездов.

Ближе к осени, когда стало понятно, что Германии придется освободить все оккупированные территории, в Острове резко все подорожало, и особенно продукты, стали отключать электричество, прекратились занятия в учебных заведениях, дворяне и купцы стали уезжать из города, и началось формирование белогвардейской Северной армии. В нее, кроме кадровых офицеров, медицинских работников и священников, записывались даже учащиеся реальных училищ, с которыми проводили занятия по строевой подготовке. Островские председатель городской думы Штемберг и городской голова Левкович пытались привлечь местное купечество к участию в приобретении продовольствия для Северной армии, но успеха не имели: из приглашенных на заседание по этому вопросу семидесяти купцов пришло лишь девятнадцать. Впрочем, средства на содержание Северной армии были все же получены – 25 000 рублей дал немецкий градоначальник Острова лейтенант Чайковский.

Из телефонограммы председателя Воронецкого волисполкома отделу управления Опочецкого исполкома от 25 октября 1918 года: «…сейчас получены сведения, что 23 октября сего 1918 г. в гор. Острове в театре „Модерн“ состоялся митинг буржуазии, на котором по предложению Симанского предложено организовать белогвардейские отряды для занятия территории уезда после ухода немцев. Присутствовавшие на митинге немецкие офицеры обещали в этом оказать поддержку и задержать выход войск до организации белогвардейских отрядов, обещали также помощь людьми и оружием. После этого было приступлено к записи добровольцев в эти отряды».

«Плуг и молот»

26 ноября части Красной армии вошли в Остров. Островский военный комиссар докладывал губвоенкомату: «За время с 1 по 26 ноября в районе Островского уезда произошло следующее. Политическое состояние в уезде довольно хорошее. Население крайне отрицательно относится к выступлению белогвардейцев и поддерживает Советскую власть… Настроение войсковых частей самое лучшее. Люди все имеют бодрый молодцеватый вид и вполне удовлетворяют требованиям солдата Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Для их духовного и политического развития имеется пролетарский клуб „Красная звезда“, где устраиваются митинги, концерты и т. д. Вербовка добровольцев идет очень успешно…»

В середине 1918 года новая власть организовала Островский уездный совнархоз. Началась национализация. В декабре Островский уездный экономический отдел принял постановление о национализации тех предприятий, чьи владельцы ушли вместе с частями белогвардейской Северной армии. Одними из первых национализировали находившиеся в Острове кожевенные, лесопильный и маслобойный заводы, паровую и водяную мельницы. В уезде национализировали два кожевенных завода, принадлежавших крестьянам. В одной из волостей Островского уезда Совет запретил мельникам принимать зерно для размола от лиц, не имеющих на то специального разрешения комбедов. У тех, кто такими удостоверениями не обзавелся, зерно отбирали и передавали местным властям. Комбеды в уезде летом 1918 года росли как грибы после дождя… правда, через полгода их стали ликвидировать. Поскольку продовольствия катастрофически не хватало, в уезде была создана специальная комиссия, следившая за тем, чтобы спекулянты не сбывали хлеб за границу, а они его сбывали, так как граница была рядом. Остров находился на положении прифронтового города. Собственно, линия фронта проходила от него в 20 километрах. За три года – с восемнадцатого по двадцатый – в связи с тем, что части белых подходили вплотную к городу, пришлось трижды эвакуировать все советские учреждения. Уездные леса были наводнены бандами зеленых. Банды, они же повстанческие отряды зажиточных крестьян численностью несколько сот человек, под командой купцов Ивана и Ефима Ивановых полностью ликвидировали советскую власть в четырех волостях Островского уезда.

И зеленые, и белые с представителями советской власти не церемонились – в одной из волостей трем попавшим к ним в плен красноармейцам выкололи глаза, в другой председателю волисполкома вырезали на лбу пятиконечную звезду. В одном из боев с зелеными погиб первый председатель уездного Совета крестьянских депутатов – Матвей Егорович Егоров. К осени 1919 года частям Красной армии все же удалось очистить уезд от белых и зеленых. Мирная жизнь не то чтобы началась, но… В июле 1919 года в Острове организовали педагогические курсы. Лекторов пригласили из Москвы и Петрограда. Обучали не только педагогике, но и культмассовой работе и даже сельскому хозяйству.

И еще об одном событии. К культурной жизни Острова его вряд ли причислишь, а все же… В 1919 году в Острове побывал Демьян Бедный. Результатом этой поездки стало стихотворение «Полковник Кулак-Кулакович». Под полковником Кулак-Кулаковичем имелся в виду полковник Отдельного Псковского добровольческого корпуса Булак-Балахович, отряды которого в мае 1919-го заняли Псков и терроризировали при поддержке части крестьянства всю губернию и Островский уезд в частности[84].

Это были новости культурной жизни, а если говорить о некультурной, но ничуть не менее необходимой, то в городе открылась сапожная мастерская и заработал мыловаренный завод, выпускавший 25 пудов мыла ежедневно. Продовольствия не хватало по-прежнему. Его выдавали по карточкам. Город был разбит на шесть районов, в каждом из которых открыли продовольственную лавку. Островская газета «Плуг и молот» в начале апреля 1920 года в заметке «Мертвые души» писала о карточной системе: «Замечено, что население к получению карточек общественного питания относится более чем преступно. Получаются ими часто карточки на лиц в доме на не живущих или давно выехавших. Разными нелегальными способами некоторые идут на то, чтобы за счет желудка другого пополнить свой. Разумеется, если бы представилась возможность, то продорганами была бы сама по себе увеличена норма выдачи, но раз это пока нельзя сделать, то граждане не должны искать способов получать продукты на мертвые души».

Заработали школы первой и второй ступеней. Учеников из бедных семей кормили бесплатными горячими завтраками. Что входило в эти завтраки, сказать теперь уже невозможно, но, судя по тому, что в начале 1920 года в зерновом пайке, который получали островские рабочие и служащие, было не более трех килограммов ячменя и от четырех до шести с половиной килограммов овса в месяц, завтрак был более чем скромен.

В Острове открыли две столовые и чайную… которых еще тринадцать лет назад в городе было семнадцать. Кстати, о столовых. Вездесущие корреспонденты газеты «Плуг и молот» в апреле 1920 года побывали и там: «На что в столовой плохой порядок, позволю посчитать по пунктам: 1) хлеба не хватало (он появился в достаточном количестве с 26 марта); 2) в отношении