Блатной: Блатной. Таежный бродяга. Рыжий дьявол - Михаил Дёмин

Потом, облаченный в женский мохнатый халат, я сидел на низкой ковровой тахте среди множества подушек. В комнате было тихо, уютно, тепло.

От чаю, от выпитого спирта меня развезло, поклонило в сон. Угревшийся и расслабленный, я покуривал, развалясь на подушках, и наблюдал за Марго.

Она прибрала на столе. Потом аккуратно задвинула штору, проверила дверной запор и, вздохнув, начала раздеваться.

Закинула руки – с трудом отстегнула тугие крючки на воротнике. Платье упало с тягучим шелестом. И, перешагнув через него, Марго сказала, подрагивая ресницами:

– Ну, что глядишь? Хороша?

Она стояла передо мной – рослая, с тяжелой грудью, вся залитая трепетным светом лампы. Свет струился по ее плечам, по матовой коже, по упругим бедрам. И, разглядывая их, я пробормотал, поднимаясь:

– Хороша…

Вся моя сонливость пропала: ее сняло как рукой.

– Хороша, – повторил я, – что говорить! Ты у меня настоящая королева!

– Ну, тогда подвинься, – сказала Королева, – айда клопов давить!

Глава 4

Разоблачение Хасана

На следующее утро я проснулся с головной болью, разбитый, в горячем поту.

– Грипп подхватил, – внимательно поглядев на меня, объявила Марго. – Готово дело! – и тут же захлопотала, поправляя мою подушку, подтыкая одеяло. – Теперь лежи смирно, не вставай. Пойду за лекарствами!

Вскоре она оделась и ушла, а вернулась вдвоем с подругой – известной грозненской проституткой по кличке Алтына.

Кстати, о кличках. В преступном мире, как известно, официальных собственных имен почти не существует. Попавший в блатную среду человек обретает как бы второе крещение и нарекается по-новому в соответствии с законами конспирации, а также в зависимости от профессии и от личных качеств. Так вот я, например, стал Чумой. Здесь сыграл свою роль мой характер, моя бесшабашность и вспыльчивость…

Если же говорить о проститутках, то прозвища их издревле связаны с ремеслом.

В традиционных кличках проституток всегда присутствует некий налет иронии: Мымра, Шушера, Алтына… Алтыном, между прочим, на старорусском языке называется мелкая монета. Таким образом, как бы сразу обозначается цена.

По отношению к грозненской этой девке – подруге Марго – такое прозвище было, по-моему, дано неправильно, несправедливо. Зеленоглазая, рыжая, с нежным, осыпанным золотистыми веснушками лицом, Алтына, право же, стоила больше. Она выглядела вполне привлекательно: веснушки нисколько не портили ее, скорее наоборот…

Я лежал в полузабытьи, расслабленный и томный, дымил папиросой, лениво прислушиваясь к голосам, долетавшим из кухни. И вдруг я услышал имя Хасана.

– Эй, Марго, – позвал я. – Что вы там о Хасане толкуете?

– Да так, ничего, пустяки, – сказала она, появляясь в дверях. – Просто Алтына его видела несколько раз на базаре возле ларьков.

– Возле каких ларьков? – заинтересовался я.

– Ну, возле тех, которые у входа…

– Это те самые ларьки, где продаются игральные карты?

– Наверное, – пожала плечами Марго, – не знаю.

– Когда она его видела? – спросил я, привстав и комкая в пальцах тлеющий окурок. – Ну-ка, зови Алтыну сюда!

– Но что такое? В чем дело?

– Сам пока не знаю, – сказал я, – но есть одно соображение. Надо бы проверить… Черт возьми, как это не пришло мне в голову раньше!

Откуда-то из глубины, из подсознания поднялась во мне смутная, еще не оформившаяся мысль; родилось предчувствие догадки.

– Ты на базаре часто бываешь? – спросил я Алтыну, прибежавшую из кухни, ошалело таращившую глаза.

– Все время, – ответила она и дернула плечиком. – Я ведь в том районе работаю.

– И Хасана видишь часто?

– Не каждый день, – задумалась она, – но, в общем…

– Когда ты его увидела в первый раз?

– Месяца два назад.

– Именно там, возле ларьков?

– Да, – сказала она, – там.

– Что он делал, не помнишь?

– Н-нет, – пробормотала она, наморщась. – Он ведь нами, бабами, не интересуется. Ну и мы им – тоже.

– Но все-таки, – попросил я, – напрягись, припомни. С кем он разговаривал?

– С ларечником. Там один армянин работает, Саркисян. Такой пройдоха, негде пробы ставить. Хасан с ним, по-моему, дружит. Какие-то у них дела. – Она вздохнула коротко, поджала губы. – Если б я раньше знала – поинтересовалась бы. А так что ж…

– Но почему ты решила, что у них дела?

– А как же! – ответила она удивленно. – Конечно! Хасан – я точно помню – какой-то сверток ему передал тогда…

– Сверток? – переспросил я стремительно. – Большой?

– Да нет, не очень. Просто бумажный пакет.

Теперь я окончательно понял хитрость Хасана, разгадал всю подлую суть его комбинации! Приехав в Грозный, он прежде всего обошел базарные ларьки и скупил там все имеющиеся карты. Обработал их, подковал. И затем снова вернул продавцам. Продавцы конечно же согласились на это; ведь они таким образом зарабатывали дважды на каждой колоде; всякий раз, затевая очередную игру, Хасан посылал к ним своих мальчиков, покупавших якобы совершенно новые карты!

Всеми этими мыслями я поделился с моей Королевой. Она заметила весьма резонно:

– Возможно, ты прав. Даже наверняка… Но это еще нужно доказать. И тут, я думаю, первым делом надо расколоть Саркисяна. Если он подтвердит…

– Заманить бы его куда-нибудь, – пробормотал я. – Только как это сделать?

– Ну, заманить-то нетрудно, – усмехнулась Марго, – мои девочки это умеют.

Поворотясь к Алтыне, она легонько ладонью похлопала ее по тугой, подрагивающей ляжке:

– Неплохо умеют… верно я говорю?

– Так ведь с этого кормимся, – засмеялась, зарделась та, – на том стоим!

Марго сказала, задумчиво покусывая губы:

– Договорись с ним на вечер. Часов в восемь встретитесь – и сразу веди его на Вокзальную в подвал, ты знаешь куда!

И потом, обращаясь ко мне:

– Кого позвать?

– Н-ну, можно Кинто, – сказал я, – хоть мы с ним и поссорились, разошлись… А впрочем, именно потому-то он и годится! Ведь поссорились мы как раз из-за татарина!

– Хорошо, – кивнула Марго деловито. – Кого еще?

– Еще можешь позвать Абрека, Ботало, Левку Жида. – Я назвал нескольких своих приятелей. И затем предупредил ее: – Самое главное – чтоб все было тихо! У Хасана полно прихлебателей, имей это в виду. Половина здешнего ворья – его должники.

– Но это же нам на руку, – возразила Марго. – Значит, все на него злы.

– В общем-то верно, – сказал я, – однако люди мыслят по-разному. Одни захотят мстить, другие, наоборот, начнут перед ним выслуживаться. Найдется какой-нибудь ублюдок, сообщит ему, стукнет… Ищи тогда ветра в поле! Нет, милая, лучше уж действовать аккуратно.

Оставшись один, я долго лежал, размышляя о случившемся. Я оказался прав; предчувствия не подвели меня. Все баснословные выигрыши татарина были, по сути дела, фиктивными. Он обманывал своих партнеров, а этого не прощают нигде, тем более – у блатных! В нашей среде за такие вещи наказывают беспощадно. И теперь, закрыв глаза,