Гадюка - Биннур Шафак Нигиз

– Просто совпадение…

– Ты же знаешь, что я храню будущее на кончиках пальцев, – неожиданно сказал Мустафа-баба. – Потому что ты обладаешь таким же даром.

– Ты не можешь использовать это против меня.

– Какой путь, указанный тебе картами Таро, оказался неверным? – Этот вопрос заставил Эфкена тяжело сглотнуть и замолчать. – Верь, Эфкен… Просто верь. Иногда нужно просто верить, не опираясь на логику и здравый смысл.

– Почему ты не рассказывал мне про Ибрагима?

– Ибрагим знает.

– Он позволил мне отправить Ярен на другой конец света, зная, что это убьет его? – внезапно спросил Эфкен; его голос был похож на яд, прорастающий в сердцевине цветка.

– Потому что безопасность Ярен была важнее всего остального, – с улыбкой ответил Мустафа-баба.

Эфкен промолчал, уязвленный услышанным.

Его синие глаза приобрели еще более странный оттенок, и в них словно появился новый смысл. Он сам был похож на океан, утопающий в собственных водах. Наконец, он прижал руку к деревянной двери, опустил глаза в пол и глубоко вздохнул.

– Что нужно сделать?

– Ради ее безопасности мы должны найти того, с кем она связана узами Непреложной печати.

– И как мы найдем этого урода? – спросил он, не глядя на нас.

Слезы катились по моим щекам, пока я в замешательстве переводила взгляд между ними. Ни один из них даже не заметил, что я плачу.

– Они находят друг друга, когда приходит время. Поэтому им придется встретиться хотя бы раз. Даже если этот человек решит покинуть город, он не сможет этого сделать, пока они не встретятся. Их судьбам предначертано быть единым целым. – Мустафа-баба посмотрел на мое заплаканное лицо. – Сколько дней ты здесь и кого еще видела, кроме этого парня?

– Я видела только его и его друзей, – ответила я, тихонько хныча. – Я здесь уже несколько дней.

– Неделю, – поправил Эфкен. Я не стала спорить.

– Тогда велика вероятность, что она еще не встретила того, с кем связана узами Непреложной печати. – Он опустил глаза к полу, как будто пытался найти там решение. – Эфкен, скоро они встретятся лицом к лицу. Между ними обязательно возникнет химия, тебе придется проследить за этим.

– Я что, гребаный сутенер? – сердито пробурчал Эфкен.

– Вы хоть понимаете, что несете? – И Эфкен, и Мустафа-баба вопросительно посмотрели на меня. Не обращая внимания на слезы в глазах, я прошептала, чувствуя, как дыхание разрывает грудь: – Вы хотите сказать, что я нахожусь в другой Вселенной? В другом мире… – Даже вероятность этого пугала меня до ужаса, а теперь я узнала, что все это правда. Я снова задрожала, на глаза навернулись слезы, но уже не от страха, а от шока. – Хотите сказать, что я связана с каким-то придурком, и если он покинет страну, то я умру?

– Эфкен, держи ее, – сказал Мустафа-баба, как будто боялся, что меня что-то спровоцирует. Мое тело продолжало биться в судорогах, а грудь то поднималась, то опускалась. Меня трясло, даже когда Эфкен обхватил мою талию своей большой рукой и притянул ближе к себе. Он взял меня за руки, пытаясь унять дрожь, но я тряслась так сильно, что его тело тоже начало потряхивать. – Дочка, дыши глубже, – сказал Мустафа-баба, – и постарайся не думать о плохом. – В его голосе звучали панические нотки, но ни я, ни Эфкен не понимали, в чем причина. – Махинев! – резко выкрикнул он мое имя. – Пожалуйста, останься со мной! Посмотри на меня!

Я хотела поднять голову, но Эфкен мягко прижал мою щеку к своей мускулистой груди, не давая мне увидеть Мустафу-баба. Я сотрясалась от истерических рыданий, не понимая, что со мной происходит, но мне было уже все равно. Казалось, меня сейчас разорвет на части и кровь с плотью разлетятся во все стороны.

– С ней что-то происходит, – сказал Эфкен, и я не смогла уловить эмоции в его голосе, потому что мое сознание находилось не здесь, на границе настоящего, а где-то в ловушке прошлого. Я чувствовала себя так, словно меня пронзили насквозь мечом.

Когда начали приходить новые образы, колени у меня подкосились, и если бы не сильные руки Эфкена, я бы упала на пол.

– Махинев, – услышала я слова старика, его старческий голос заполнил мои уши, но я не смогла ему ответить. Потом все перемешалось, как будто кто-то неправильно поставил кинопленку, даже голоса слились и наложились друг на друга, и меня вытолкнуло из прошлого. Когда я открыла глаза и подняла голову, чтобы посмотреть на Эфкена, слезы уже высохли, а тело успокоилось.

– Забери меня, – умоляюще прошептала я. – Пожалуйста.

– И еще кое-что, – сказал Мустафа-баба, и мы с Эфкеном встретились взглядами. Сейчас он смотрел только на меня. – Если она захочет вернуться, путь откроется только в том случае, если человек, с которым она связана Непреложной печатью, умрет.

Мое тело задрожало. Я снова прижалась к Эфкену, положив руки на грудь, и со страхом посмотрела ему в глаза. Мне казалось, что я вот-вот расплачусь.

– Иначе врата не раскроются, и она не сможет выбраться.

– Я должна вернуться, – прошептала я, глядя Эфкену в глаза. Сейчас меня совершенно не волновало, что скажет Мустафа-баба. – У меня есть мои братья, мама и папа.

Мои глаза начали наполняться слезами, и я не смогла их остановить. Сердце пронзила обжигающая боль, вызванная вовсе не пламенем огня, а льдом.

– Я должна вернуться, – дрожащим голосом повторила я. Он устремил на меня свои бездонные синие глаза, как будто в них сейчас сосредоточилась вся его душа и разум. – Я должна вернуться домой.

– Не бойся, – сказал Эфкен, и от его рокочущего голоса исходил запах крови, как от древней реликвии. – Я убью его для тебя.

Глава 7

Клетка

BROKEN IRIS, UNFOLFIND TIME

Я думала о Медузе.

О женщине со змеями вместо волос, женщине, которая превращала в камень любого, кто только посмел взглянуть на нее; женщине, чье сердце от пережитого превратилось в лед…

Об этом чудовище, змее, богине, потерянной женщине, сильной воительнице…

Всем известная история горгоны Медузы повествовала на самом деле о ее превращении из женщины в чудовище, но люди помнили лишь последнюю проклятую ипостась. Но когда-то Медуза была не чудовищем, а одной из дочерей Евы – невинной, как вино из чаши причастия. Однажды Лилит проснулась в глубине ее сердца и напела, что ни одно причиненное ей зло не должно остаться безнаказанным.

И Медуза сделала это. Она сжигала, уничтожала,