Наагатинские и Салейские хроники - Екатерина Ивановна Гичко

Девочка сделала ещё один маленький шажок, и палач малодушно отшатнулся от неё.

– Я тебя любить буду, и ты станешь хорошим, – заверяла она преступника. – Буду тебя одевать, поить и кормить. Тебе будет у меня очень хорошо. А ты будешь любить меня. Хочешь?

– Тёмные, да уберите ребёнка! – не выдержал и зарычал Иерхарид.

– Сейчас, сейчас, господин, – затараторил бледный сарен Триий.

Его оборотни вместе с посланниками хайнеса уже пробивались к эшафоту, но развеселившаяся толпа пихала их и мешала. Ближе всех к цели была только рыдающая нянечка, которой страх и отчаяние придали невероятные силы.

Иерхарид уже был готов сам спуститься, стащить несмышлёное дитя с помоста, а потом свернуть голову такому же несмышлёному папаше, когда раздался тихий голос, полный лукавой насмешки:

– А у вашей дочери прекрасное чутьё. Это же Мариш Хэый, верно? – старик Шерех прищурился. – Слышал, раньше он служил дворецким в доме Илашиев, пока тех не вырезали. Нужными навыками он точно обладает. Да и народу будет полезно убедиться, что хайнес всегда держит слово.

Иерхарид почувствовал, как холодеет лицо, но, всё ещё не веря, посмотрел на старого консѐра[1]. Тот безмятежно улыбался, но взгляд его был твёрд.

Старик с ума сошёл? Хайнес ощутил, как внутри поднимается волна ярости. Помиловать Сумеречного Хайнеса? Он не может не понимать, что это невозможно! Сделать из Мариша Хэыя нянечку? Он не тот, кто отбросит прежние привычки и ринется вышивать девочке башмачки. Он скорее сожрёт ребёнка и, вырвавшись, соберёт новую банду. Мариш не из тех, кто сдаётся, и таким шансом он точно воспользуется.

Но взгляд Шереха не смягчился, сомнения его не затуманили. Иер ощутил бессилие, которое одолевало его не раз, стоило вступить в спор со старым консером. Увы, он слишком многим обязан Шереху и семье Вотый, чтобы вот так проигнорировать… просьбу.

Кивнув первому советнику – Иер подозревал, что горло Врея тоже сковала судорога ярости, – хайнес смиренно опустил веки, показывая этим, что готов исполнить обещанное. Поражённый советник вскочил на ноги и провозгласил:

– В качестве награды за верную службу светлейший и сильнейший хайнес Иерхарид осуществит обещанное и дарует сарену Триию Бодыю жизнь Мариша Хэыя!

Площадь дрогнула от ликующих воплей, и палач осторожно подступил к преступнику и перерезал его верёвки. Путы упали, и крики смолкли. Зрители с внезапным прозрением смотрели на освобождённого бандита и на маленькую – до колена макушкой разбойнику только и достаёт – девочку. На спущенного с цепи обозлённого волка и выпавшего из тёплого гнезда птенчика.

Иерхарид с напряжением следил за Маришем. Нет, разорвать ребёнка на месте не должен, иначе тогда уже толпа разорвёт его. Симпатии народа переменчивы. Но вот взять девочку в заложницы и попытаться скрыться с ней…

Дар как назло молчал, не желая подсказывать дальнейшую судьбу ребёнка.

Девочка что-то сказала, и Мариш наконец отмер. Повёл головой из стороны в сторону, явно наслаждаясь замешательством толпы, медленно присел и протянул к малышке руку.

– Прошу вас, моя госпожа, – прошелестел над притихшей площадью хриплый голос.

Наивное дитя радостно бросилось к нему и уверенно уселось на согнутый локоть. У Иера перед глазами поплыло от бредовости происходящего. Он уже не слышал ни толпы, ни сарена Триия, ни Шереха. Видел только маленькую девочку, которая обнимала опасного преступника за грязную шею и неприкрыто радовалась новой игрушке.

Игрушка… Иерхарид неожиданно вспомнил, как маленький Узээриш, наваливаясь мягким животиком на заряженное ложе арбалета, тянется к спусковому рычагу. С тех пор с нянечками сына он больше не оставлял.

Неожиданно проснувшийся дар радостно подтвердил, что жизни девочки в ближайшее время точно ничего не угрожает.

– Господин Шерех, – Иерхарид разъярённо уставился на старого консера, – будьте добры уделить мне время для беседы.

[1]Консѐр (женский титул консѐри) – один из титулов Салеи. Почти то же самое, что и герцог. По функциональным особенностям можно поставить в один ряд с князем. Выше консера только хайнес (консер Вотый, консер Вайон, консер Ашихый). По сути консер – помощник хайнеса, и под его руководством и владением находятся несколько регионов страны.

Корыстная. Глава 13. Тайна падения

Разговор состоялся здесь же, на площади, в маленькой гончарной лавке. Хозяин вместе с семейством спешно вымелся прогуляться, и Иерхарид остался со старым консером наедине.

– Ты соображаешь, что требуешь? – не сдерживая ярости, вопросил мечущийся по крохотной комнате хайнес.

Шерех, нимало не смущённый, спокойно уселся на стул и улыбнулся.

– Иерхарид, ну тебе самому не жаль терять такой талант?

– Мне было бы жаль, если бы от этого таланта была какая-то польза. Но от него будут исключительно проблемы! – огрызнулся Иер. – Он оправится от поражения и вновь начнёт собирать силу. Ты сам прекрасно знаешь, Мариш не из тех, кто сдаётся. Его банду разбивали и рассеивали не раз, и он возвращался вновь и вновь. И мы ему дали шанс воспрять.

– Зато ты показал народу, что держишь своё слово.

– Да плевать они хотели на моё слово! – горячился Иер.

– Если бы нарушил, то припоминали бы долго, – не согласился Шерех.

– Если Мариш опять вырвется на свободу, то припоминать уже будут кое-что похлеще!

– Ну, Иерхарид, такая горячность тебе совсем несвойственна, – лукаво прищурился старый консер.

– Шерех, мы его ловили два века! Даже если наплевать на то, что он посмел объявить себя Сумеречным Хайнесом – эти хайнесы объявляются каждое десятилетие, Тёмные с ними! – то захват Дреи – это то, что простить нельзя! Это не какая-то там деревня, это крупный торговый город. И ты предлагаешь мне помиловать и отпустить такого опасного противника? Твои же сыновья и внуки потом будут расхлёбывать кашу, которую он заварит.

– Так уж и заварит…

– Мне кажется, старость всё же завладела твоим разумом, – хайнес подозрительно прищурился.

– Поверь мне, из Мариша ещё можно сделать союзника. Не самого надёжного, но грозного для всех врагов Салеи. Он же не какой-то там убийца, вор и насильник. Он пустая душа, жаждущая отмщения. Я сам таким был.

– Шерех, позволь напомнить, что ты резал только Вотых и их приближённых, а он сжигал целые деревни!

– Если бы мне понадобилось сжечь деревню, чтобы добраться до очередного Вотого, я бы сжёг,