Военная знать ранней Византии - Евгений Павлович Глушанин

Велизария), отправляемого в 533 г. в Африку как составленного (συνειλεγμένους) из стратиотов и федератов (BV. I. 11.2), а не из дорифоров и гипаспистов. Называя в дальнейшем солдат этого войска дорифорами и гипаспистами, Прокопий тем самым, в угоду своему аттицизму, заменил официальные понятия на литературные.

Более сложен вопрос, почему Лид поставил знак равенства между гипаспистами и ауксилиариями. Напрашивается вывод, что это было сделано с целью подчеркнуть более низкому месту auxilia как в римской армии эпохи принципата по отношению к legiones[408], так и в период составления Notitia Dignitatum, в списках которой вексилляции всех войсковых категорий и легионы разряда palatinae первенствуют над auxilia того же, разряда (Not. Dign. Or. V–XI). Знаменитая гренобльская надпись эпохи Галлиена показывает, что вексилляциям придавались собственные вспомогательные войска: vexil(lationum) leg(ionum) (G)ermaniciarum… (cu)m auxillis (e)arum…[409] Думается, что под гипаспистами как ауксилиариями первой половины VI в. следует понимать откомандированных в экспедиционные силы федератов и наемников-одиночек. Прокопий подчеркивает, что прежде федератами считали лишь заключавших с империей союз варваров, а теперь, т. е. в первой половине VI в., принимать на себя это имя[410] не возбраняется никому (BV. I. II. 2–4). Видимое противоречие между такой трактовкой природы гипаспистов, существованием федератского корпуса в качестве одной из категорий официальной армии империи и указанием Прокопия на участие в экспедиции 533 г. отдельных отрядов федератов может быть легко снято, если принять, что в гипасписты попадали путем откомандирования лучшие солдаты-федераты. Прокопий сам постоянно характеризует дорифоров и гипаспистов как наиболее опытных в военном деле людей. Отсюда очевидно, что дорифоры и гипасписты не являлись частными свитами военной верхушки и копировали не германские, но римские образцы. Представляется, что более корректным латинским аналогом для их обозначения стал бы equites et pedites singulares — институт, характерный для военной организации принципата и существовавший еще в начале IV в.[411].

Ставший при Юстиниане нормой подобный способ составления экспедиций не только прямо напоминает аналогичные процессы кризисной эпохи III в., когда из пограничных легионов постоянно оттягивались вексилляции. Он свидетельствует и о прогрессирующем развале старой пограничной армии — limitanei, о постоянном стирании различий между ней и comitatenses, которыми, начиная с Анастасия I, стали “латать дыры” в обороне имперских рубежей[412]. позднеантичная походная армия, сформировавшаяся в ходе кризиса III в., со второй половины V в. вновь начала “врастать” в провинции и пограничные районы, шаг за шагом утрачивая свой характер мобильного резерва империи. Проблема пополнения экспедиционных сил уже при Анастасии начала решаться не только широким привлечением наемников-федератов, но и откомандированием стратиотов в помощь (εις βοήθειαν) отдельными лицами; в этом случае предписывалось переводить их с натуральной анноны на адэрированную (CJ, XII. 37. 19). Завоевания Юстиниана лишь резко форсировали эти процессы, предоставив большому количеству походных командиров (практически ими обладали все магистры) экспедиционные вексилляции.

По Прокопию и Агафию заметно, что, как правило, дорифоры и гипасписты не отождествляются (и не смешиваются) с ойкиями, личной прислугой полководцев, состоявшими по большей части из свободных, но не обладавших военным званием людей. Прокопий, например, рассказывает о некоем Андрее, ойкете Бузеса, исполнявшем обязанности банщика этого стратега, а прежде бывшего преподавателем в палестре (BP. I. 13. 30). Этот Андрей, хотя и не являлся стратиотом, продемонстрировал в бою личную храбрость и умение. Из таких ойкетов, нанимавшихся персонально, и складывались личные свиты, применяемые полководцами по необходимости и в военном деле. Число их обычно было небольшим. Малх свидетельствует о “немногих наемниках” у Сабиниана Магна (Malch. fr. 18). Прокопий отметил, что у Велизария в ходе персидской кампании 530–531 гг. также было немного ойкетов (BP. I. 18. 41). Известно, что в составе экспедиции, отбывающей в Италию в 535 г., находились 4 тысячи стратиотов из каталогов и федератов, 3 тысячи исавров, 200 симмахов-гуннов и 300 маврусиев; сам Велизарий имел многих и испытанных дорифоров и гипаспистов” (BG. I. 5. 2–4). Об ойкии нет и речи, хотя она, конечно, была, как и перед началом африканской кампании 533 г. В войске, готовом отплыть к Сицилии, Прокопий перечисляет те же солдатские категории (стратиотов, федератов, симмахов), а у Велизария фиксирует наличие дорифоров и гипаспистов (B.V. I. 11. 2–19). Об ой-кии упоминается косвенно, в связи с ее снабжением, о котором заботился некий Иоанн; “оптионом такого называют римляне“, — поясняет Прокопий (BV. I. 17. 1). Тем самым он отличает его от хорега всего войска, функции которого в этой кампании были возложены на будущего префекта Африки Архелая (BV. I. II. 17), и сближает со снабженцами федератских тагм (Nov. Just. 130. 1; CJ. IV. 65. 35). Отсюда в лучшем случае (если, конечно, Прокопий не делает акцент просто на функции снабжения) можно предположить, что ойкия Велизария включала в себя максимум 500 человек[413], хотя она не упоминается (во всяком случае, терминологически) при описании боевых действий. В 532 г. в Константинополь, помимо дорифоров и гипаспистов, вошла также свита[414] (θεραπεία) Велизария (ВР. I. 24. 40). В “Тайной истории”, там, где повествуется об изъятии в период опалы у Велизария дорифоров и гипаспистов (император имел на это право, поскольку они были частными солдатами), отмечено, что отняты были и те из ойкетов (вместе с оружием, — съязвил Прокопий), которые были известны как хорошие воины (НА. 4. 13). В этой связи представляется, что не следует переоценивать то знаменитое место из энкомия Велизарию, в котором утверждается, что он на собственные средства содержал семь тысяч всадников (BG. III. 1. 20), т. е. практически количество солдат, отправленных с ним в 535 г. в Италию. Хотя Прокопий и отождествляет риторически всех этих всадников полностью с ойкией (BG. III. 1. 21: “Одна ойкия разрушает мощь Теодориха”), однако здесь же он утверждает, что Велизарий превосходил “мощью гипаспистов и дорифоров когда-либо бывших стратегов” (Ibid. III, 1. 18). Последнее однозначно указывает лишь на то, что прежде экспедиционная группировка таких масштабов (причем не ясно, каких именно) не предоставлялась полководцу, но не на ее частнособственнический характер. Поэтому безоговорочное утверждение о том, что из Италии Велизарий привел только своих букеллариев[415], вряд ли верно. Точное количество ойкетов Велизария (а обычно в историографии считается, что его ойкия была самой большой в первой половине VI в.) не приводится нигде, хотя не приходится сомневаться в их росте в 533–540 гг., когда Велизарий мог бесконтрольно за счет добычи увеличить свою ойкию. С другой стороны, случаев дезертирства готов, из которых Велизарий мог бы пополнять свою ойкию, в 535–538 гг. было немного (BG. I. 5. 12; I. 8. 3). Во время осады Рима плебс включался Велизарием в разряд стратиотов, а не ойкетов (BG. I. 25. 11); подкрепления, шедшие из