Крестный путь патриарха. Жизнь и церковное служение патриарха Московского и всея Руси Сергия (Страгородского) - Михаил Иванович Одинцов

что называется, держали в уме окончание осенью 1926 г. срока ссылки митрополита Кирилла (Смирнова) и возможность его выхода на свободу. Результаты голосования стали бы для него опорой в его церковной деятельности.

Но ОГПУ не дремало и вскоре напало на след. Начались массовые аресты епископов по наскоро сфабрикованному делу «о контрреволюционной группе, возглавляемой митрополитом Сергием». По оценкам современников, в тот период на различные сроки ссылки и тюрьмы были приговорены не менее 40 русских епископов. Бросили в вятскую тюрьму и митрополита Кирилла, отбывавшего ссылку в Зырянском крае.

Наконец, к началу декабря подобрались и к митрополиту Сергию. Его обвинили не только в организации «незаконного сбора» подписей епископов под предложением, не санкционированным советской властью, но и в поддержании «незаконной» переписки с заграничным духовенством. 12 декабря 1926 г. Сергий был арестован и вывезен из Нижнего Новгорода в Москву, на Лубянку, в четвертый раз в советские годы.

Москва. Площадь Курского вокзала. Открытка

1920–1930-е

[Из архива автора]

Московские обыватели и гости, толпившиеся в ранний час на перроне и площади Курского вокзала, с удивлением наблюдали странную картину. Черный «воронок» подкатил вплотную к последнему вагону состава, только что прибывшего из Нижнего Новгорода. Молодой солдатик с винтовкой наперевес вскочил на подножку и быстро прошел в вагон, еще двое встали с двух сторон от двери. Через несколько минут показался высокий старик с непокрытой головой, с черной, с густой проседью, длинной бородой. Тяжело спустившись, Сергий Страгородский, а это был он, сделал шаг и, взятый с двух сторон под руки конвоирами, был посажен в автомашину. Рядом поместились и конвоиры.

Машина мчалась в центр города, не останавливаясь на перекрестках и не обращая внимания на сигналы светофоров, да и в этот ранний воскресный час ни пешеходов, ни автомашин почти не было. Черные шторы, практически не пропускавшие света, не давали разглядеть, куда они направлялись. «Но, – подумалось Сергию, – выбор и не особенно велик. Либо Лубянка, либо Бутырка, что ж еще в очередной раз власть может мне предложить». Наконец остановка, отрывистые команды, тяжелый скрежет железных ворот… И вновь движение. И вновь остановка. Наверное, на этот раз окончательная. Дверца открылась – сразу стало понятно: Лубянка.

Сергия впустили внутрь. Перед ним коридор. Неожиданно появились двое сопровождавших. Один пошел впереди, другой сзади. Отрывистая команда: «Пошел!» – так и двигались полутемным коридором. Тишина прерывалась только командами «Стой!» на каждом из поворотов, где конвоиры сменяли друг друга. На очередном повороте, пока конвоиры о чем-то переговаривались, Сергий взглянул чуть в сторону и обомлел. Он узнал эту серую дверь… То была камера, где в заключении томился патриарх Тихон. «Вот и свиделись…» – подумалось. Незаметно для конвоиров перекрестился. Сделав по команде несколько шагов вперед, оказался перед другой дверью. Еще несколько томительных секунд… дверь открылась, и его подтолкнули в камеру… Дверь закрылась.

В сводке ОГПУ о состоянии в церковном мире за декабрь 1926 г. отмечалось:

«Подготовлявшиеся выборы в патриархи находящегося в ссылке контрреволюционера Казанского митрополита Кирилла происходили под руководством патриаршего местоблюстителя, митрополита Сергея, бывшего члена Государственного совета царского времени. Выбирая Кирилла путем сбора конспиративным образом подписей среди видных епископов, активные церковники тихоновцы хотели поставить советскую власть и верующих перед свершившимся фактом избрания патриарха одним контрреволюционным епископатом. Одновременно с выборами группа антисоветских тихоновских епископов выработала и начала усиленно распространять декларацию в качестве основной платформы нового патриарха. Основные моменты декларации сводились к следующему: церковь и государство – два враждующих полюса, Советская власть – результат “временного настроения” русского народа; все религиозные группировки, за исключением обновленцев, объявляются гонимыми и берутся тихоновской церковью под защиту.

Однако тихоновцам выборы патриарха произвести не удалось, так как реакционная головка во главе с Сергием была арестована. Арест Сергия внес сумятицу в среду тихоновцев. В связи с арестом Сергия и последующим отказом от местоблюстительства бывшего Ленинградского епископа Иосифа Петровых и Фаддея Астраханского, временным местоблюстителем назначен угличский викарный епископ Серафим, человек весьма недалекий, сразу же пришедшийся не по нутру части тихоновского духовенства. В связи с этим в Москве отмечается стремление к образованию самостоятельных приходов с выборными епископами. ВВЦСовцы весьма довольны арестом Сергия и его группы. ВВЦС предполагает выпустить воззвание, направленное против Сергия. Кроме этого ВВЦСовцы предполагают весной 1927 г. созвать съезд, на котором собираются дать бой тихоновцам и обновленцам. Вообще позиции ВВЦС за последнее время укрепились»[178].

Собрав значительную группу русских иерархов во внутренней тюрьме на Лубянке, спецорганы приступили к их допросам. Первыми стали архиепископ Корнилий и епископ Павлин. Из протоколов известно, о чем шел разговор 19 декабря 1926 г. во время допросов.

– Кому принадлежит инициатива письменного опроса? – задал вопрос следователь, обращаясь к архиепископу Корнилию.

– Она принадлежит мне, а других называть не буду, потому что считаю это непорядочным.

– Почему избрание происходило секретно?

– Чтобы ОГПУ не проведало и не помешало нам.

В тот же день допрашивали и епископа Павлина. Следователь уже знал первые показания Корнилия, а потому стал вести разговор вокруг избранного иерархами митрополита Кирилла:

– Как вы решились избрать Кирилла, не спрашивая его согласия?

– Я об этом не рассуждал.

– Почему избрание проводили втайне, беря с каждого слово не говорить никому об этом?

– Потому что дело касается только церкви и делалось все в частном порядке.

– По вашему мнению, церковь в целом должна следить за благонадежностью своих членов?

– Не должна. Она преследует религиозные цели и, если член церкви подходит к ней с религиозной точки зрения, ей нет дела до его политической физиономии. Последнее есть личное дело каждого, и дело государства – следить за его политической деятельностью.

Обобщая первые полученные результаты, следователи посчитали нужным информировать начальство о «чрезвычайно важных обстоятельствах», вскрытых ими в ходе допроса. Наверх пошла секретная докладная записка, сообщающая:

«Группа черносотенных церковников, проходящих по следственному делу № 36960, во главе с митрополитом Страгородским Сергием, патриаршим местоблюстителем, решила придать церкви окончательно характер определенной антисоветской организации и с этой целью возглавить ее патриархом, произведя выборы его нелегально, и наметила в качестве кандидата в таковые антисоветски настроенное лицо. В качестве наиболее желаемого кандидата группа наметила именно Смирнова Константина Илларионовича, митрополита Кирилла, наиболее черносотенного и активного контрреволюционного церковника, с 1919 г. по настоящее время, с несколькими перерывами, подвергающегося репрессиям за активную антисоветскую деятельность, с которым снеслась по этому поводу. Смирнов в это время для окончания отбытия административной высылки был определен в город Котельнич. Немедленно у Кирилла начались приемы, как у патриарха. Причем обставлялись они крайне конспиративно, двери запирались и беседы велись шепотом. Посещение церковников приняло повальный