Долгие Дороги - Дэн Марко

успокаивающий в то же время. Так походил на тот образ героя, который всегда себе представлял Даниэль, в тех самых книгах, который он без устали читал перед сном. Это успокаивало, словно внушая ему мысль: сейчас ему пришли на помощь.

Вестерфозе крепче сжал руку, прежде чем вновь устало взглянув на претеританта и слабо кивнул. Они уверенно улыбнулась, кивнув в ответ, прежде чем оба продолжили свой побег.

Они вдвоём не сильно отстали от калеки. Для него конкретно, всё ещё было в новинку лицезреть всё происходящее. Сидя в камере, он даже не подозревали о целом городе, населённым живыми людьми, даже если всё это было приукрашено странной иллюзией. Все из них достаточно устали за прошедший день и даже если нога Йоахима изнывала от боли, он терпел, продолжая бег.

Вскоре его нагнали Ребис и Даниэль. Претеритант двигался быстрее человека, из-за чего Вестерфозе едва успевал за своим товарищем. Вместе они проложили свой путь через заброшенные постройки, отнюдь не похожие на то, как их рисовал этот мираж прежде. Мимо них проносились то, что ранее было протяжными столами со всевозможными яствами, где теперь грубо лежали куски гнилого мяса, походившие лишь на то, чем являлись питающиеся подле них голодные дикари в обмотках. Один из фонтанов, из которого ранее обильно текло вино, ныне же, больше походил на дыру в земле, наполненную густым илом, смешанную с дурно пахнущей алой жидкостью. Иллюзии спали, что значило – вина там более нет.

От созерцания этого кошмара, тошнота то и дело подступала к горлу, но останавливаться было нельзя. За приделами того, что раньше было городом, уже почти виднелся один из выходов наружу, ранее скрытых из виду для глаза простого человека.

Они уже оторвались от преследования, погоня отстала от них. И как только, члены группы намеревались отдышаться, новая опасность обрушилось на них, на этот раз в прямом смысле этого слова.

Земля задрожала, вибрации, подобные тем, что создавали удары металлического колосса. Та громадная пещера, в которой находился «призрак Рима» трещала и рушилась. Куски подземных пород, то и дело опадали вниз, разрушая всё под своим весом. И с каждым новым, масса следующего становилась больше. Грохот, громкостью прерывал крики людей. Всё произошло так внезапно, что никто толком, не смог сообразить, что послужило причиной этому. Одно было ясно – в любой момент, весь комплекс пещер готов был обрушиться.

Им нужно было спешить, прямо там, где едва был заметен выступ, виднелся проблеск света, который уже постепенно засыпался грунтом. Панические крики людей из города, эхом разносились по пещере, болезненно терзая уши. Как жаль, что единственной настоящей вещью во всём этом мире лжи и обмана, всегда оставался человек.

Все ринулись вперёд. Уклоняясь от обвалов и спотыкаясь, каждый из четырёх рьяно поднимались вверх склона, покидая почти заваленную низину.

И вот, выход уже был впереди, лишь небольшой отрезок пути отделял их от выхода, как вверх грота дал трещину, и с громыханием массивный кусок земли сорвался вниз. Ребис пробежали вперёд, Даниэль последовал за ними в тот же момент, когда больная нога Йоахима дала о себе знать и более не выдержав нагрузки он свалился в нескольких метрах от выхода.

Массив грунта в любой момент могли разделить группу, но реакция Ребис была молниеносна. Используя свою нечеловеческую силу, претеритант вовремя заметил это, и учёный быстро вернулся и подхватили раненого человека.

Как только все покинули пределы грота, удерживаемый беловолосым груз земли был отпущен, и с громыханием и треском проход внутрь наконец обвалился.

Они оказались снаружи. Воздух переменился, хоть и не в лучшую сторону. Сырой смрад, уступил сухому горячему ветру. Дневное солнце, неохотно пробивалось сквозь тёмные тучи, но по крайне мере теперь свет был в избытке. Более, никто из них не был заперт в каменной клетке. Погоня окончательно отстала от них. И теперь, опасность была позади.

Отдышавшись и придя в себя после длительной нагрузки, группа прошла чуть дальше, чтобы окончательно покинуть пределы грота. Находясь под сводами полуразрушенного многоэтажного здания, они довольно быстро оказались возле того самого места, из которого и исходил свет. Прямо напротив выхода из пещеры, их встречает крупный разлом в стене, открывающий вид на уже всем знакомую бесплодную пустошь. Но, кроме этого, была деталь ранее не виданная, выделяющая это место среди прочих. Меж почерневших скелетов высотных зданий, прямо в земле зияла огромная, но неглубокая по своим размерам дыра.

Даниэль, более-менее пришедший в себя после пережитого, был удивлён не меньше на равные с остальными, и когда лицезрел увиденное. Знакомый силуэт предстал в его сознании, который он без сомнения узнал. Всё ещё не отойдя от прошедшего, но найдя в себе силы, он произнес устало и хрипло: «Мы уже близко».

…

Земля слегка задрожала под ногами двоих индийских героев. Люди, находящиеся рядом, стремительно покидали акведуки, стремясь к городу в низине. Неизвестное встревожило их, но никто из претеритантов не мог понять, что именно.

Дрона отвлёкся от недавней ссоры с сыном, когда дрожь земли и серия слабых глухих ударов, различимых в дали повторились опять.

– Произошло что-то серьёзное, что отвлекло их от работы. – задумчиво произнёс лучник, щуря глаза, пытаясь разглядеть причину волнения, найти источник меж глиняных изваяний поселения.

– Намереваешься спасти этих шудр, не так ли? – вопросил неожиданно Ашваттхама. Его гнев поутих, а лицо более не было искаженно печалью, вернувшись вновь к обыденной хмурости.

Брахман обернулся, чтобы с сожалением обнаружить возмущённое лицо его сына. Он понимал, что тот имел в виду. Они, казалось, уже прошли этот этап в их недавнем разговоре, и ему не хотелось как-либо снова провоцировать молодого воина. Но и оставлять невинных людей в беде он не хотел.

– Ашваттхама, сын мой, – начал Дроначарья. – я прошу простить меня. Я понимаю, о чём ты думаешь. Но как сказано мною ранее, у меня нет никаких обид. Всё чего я хочу сейчас – закончить этот продолжающийся конфликт раз и навсегда. Отринуть старые раны и жить новой, чудом данной нам с тобою жизнью. Позволь мне исправить мои ошибки. Пожалуйста.

Чирандживи некоторое время молча продолжал смотреть на своего отца, изредка оглядываясь на повторяющийся негромкие звуки и странной деревни. Он не знал, что он должен сказать своему отцу. Всю его жизнь, эмоции были его единственным средством выражениям. Кого-то это пугало, кого-то раздражало, а такие люди как Дрона делали только хуже, жалея его. После всего, через что он прошёл, через свою собственную смерть, ему хотелось высказать всё то, что он держал