Грандиозные авантюры. Николай Резанов и мечта о Русской Америке - Оуэн Мэтьюз

Баранов встретился с вождем тлинкитов по имени Скатлеут, и ему удалось убедить вождя в том, что русские прибыли с мирными намерениями. Индейцы разрешили построить небольшой форт на северном берегу залива, а Скатлеут якобы даже согласился, чтобы его крестили под именем Михаил; за свою сговорчивость он получил в подарок личную кольчугу Баранова. Крепость, построенная русскими, получила название Архангела Михаила (Михайловская). Баранов зарыл на крутом берегу моря одну из железных тарелок Екатерины (эта тарелка была найдена в 1934 году).

Жизнь колонистов была тяжелой, и не только из-за постоянно грозившей им опасности. Корабли из Охотска – единственная связь с «большой» Россией – приходили нечасто. В период с 1797 по 1802 год до берегов Русской Америки вообще не пришел ни один корабль. Галиот «Три Святителя» затонул весной 1797 года, в августе того же года разбился о скалы «Орел». Любимый корабль Баранова «Феникс» затонул в 1799 году по пути из Охотска на Кадьяк. «Феникс» вез жизненно необходимый колонистам груз, включая продукты; тогда же погиб и недавно назначенный епископом отец Иосаф. От голода колонистов спас американский корабль Enterprize, прибывший на остров в 1800 году. Капитан корабля Джордж Виншип в обмен на мех передал русским товаров (главным образом продовольствие) на сумму 6542 доллара, меха он потом продал в Кантоне и купил на вырученные деньги чай, фарфор, шелк и хлопок.

В то время торговля, приносившая баснословные прибыли американцам и англичанам, шла в так называемом атлантическом торговом треугольнике. Британскую ткань везли в Африку и меняли на рабов, которых потом продавали (или обменивали) в Вест-Индии; в Вест-Индии покупали специи, ром и сахар для продажи в Англии. Существовал и менее известный тихоокеанский торговый треугольник, который в конце XVIII века проложили купцы из Бостона. Они меняли американскую мануфактуру на меха в Аляске, мех – на китайский черный чай, затем возвращались в Новую Англию и продавали все это с колоссальной прибылью.

В феврале 1784 года корабль из Бостона под названием Empress of China пришел в Нью-Йорк из Китая, где был закуплен чай на 120 000 долларов серебром. Выгода от перепродажи груза в Америке составила 30 727 долларов. Неплохо, но если американцы фактически меняли меха на изделия из железа, олова, свинца и меди, а также мушкеты, подзорные трубы, ром, патоку и продукты питания в гаванях на побережье Аляски, а потом плыли в Китай, где меха обменивались на чай, то домой они возвращались с чаем на ту же сумму, однако расходы при этом составляли всего лишь 17 000 долларов, и, таким образом, прибыль оказывалась в семь раз больше9. Думаю, понятно, почему в начале XIX века как минимум десять американских судов в год наведывались для торговли в Русскую Америку. Американцы могли застраховать свои корабли, и у них была возможность отправлять в северную часть Тихого океана за один только год столько же судов, сколько Российская империя отправляла за двадцать лет.

Для Баранова каждое прибытие иностранного судна было праздником. Он мог пообщаться с капитанами и командой, лично отведать хорошую корабельную еду, а также пополнить запасы рома, без которого длинные зимы были бы, согласитесь, скучными. Баранов игнорировал настойчивые указания руководства компании о том, что русским не следует вступать в контакт с иностранцами. Сложно сказать, на чем основывались эти указания, возможно, директора компании считали, что если с иностранцами не общаться, то они перестанут приплывать к русским берегам.

Однажды американский моряк Джон О’Кейн сделал Александру Баранову очень интересное предложение, от которого тот не смог отказаться. Это привело к тому, что связи между колонистами и моряками из Бостона только укрепились.

О’Кейн служил первым помощником капитана на бостонском судне «Феникс» (никак не связанном с одноименным кораблем, принадлежавшим Российско-Американской компании). Капитаном американского «Феникса» был некий Генри Мур. В 1794–1795 годах судно заходило на Кадьяк, и О’Кейн подружился с Барановым. В 1803 году О’Кейн вернулся на Кадьяк уже капитаном собственного судна, которое назвал своим именем. В трюме лежал груз обычных товаров, и можно было бы этим ограничиться, но О’Кейн мыслил стратегически. Он попросил у Баранова умелых охотников-алеутов для добычи пушнины в Калифорнии. Схема была такой: Российско-Американская компания предоставляет охотников, американец использует свое судно, а в конце сезона русские и американцы делят добычу пополам. Баранов, не долго раздумывая, принял предложение, и в конце сезона О’Кейн вернулся на Кадьяк с большим количеством шкурок калана.

Надо, однако, понимать, что любые экспедиции за пушниной, особенно на неисследованные территории, были рискованным предприятием. Тлинкиты, проживавшие на территории материковой Аляски и частично на островах, оказались гораздо более воинственным и опасным племенем, чем аборигены Кадьяка10. До появления Баранова на Ситке местные жители уже десять лет торговали с американцами из Бостона, и что очень важно – американцы часто расплачивались за меха оружием и порохом. За одну хорошую шкурку давали американский мушкет, который стоил 2–3 фунта стерлингов или приблизительно пятьдесят испанских долларов. Построив Михайловскую крепость, русские при помощи охотников-алеутов с удвоенной силой стали истреблять каланов. Действия русских угрожали торговле тлинкитов с американцами, и индейцы решили выгнать русских с контролируемых ими территорий.

Военные действия начались 12 июня 1802 года. Сначала тлинкиты напали на охотничью экспедицию на берегу залива Якутат. Были убиты сто шестьдесят пять охотников-алеутов, и в Кадьяк вернулся только командир экспедиции Урбанов с горсткой уцелевших охотников (21 человек).

Утром в воскресение 26 июня 1802 года некто Катлиан, племянник Скатлеута, вождя тлинкитов, с большим отрядом напал на Михайловскую крепость, вокруг которой еще не был достроен частокол. Охотник Амвросий Плотников вернулся вечером в форт со скотом, который пас неподалеку, и увидел, что «все дома горят, а склад разграбили». Плотников так описывал события, когда вернулся на Кадьяк: Я «видел, бросился Наваскин с верхних перил на землю и побежал было в лес <…> но упал на землю, тут прибежали 4-ре человека колош (так русские называли тлинкитов. – О. М.), подняли ево на копьях, унесли ближе к казарме [и] отрезали ему голову»11. Жена охотника Захара Лебедева Екатерина Пинуина (скорее всего, креолка, то есть родившаяся в смешанном браке) спряталась в здании главного склада. Но колоши у окон, «отбив у окон ставни, начали беспрестанно из ружей в окна стрелять, а меж тем и сенные двери в скором времени вышибли, и у казармы прорубя небольшую дыру в