Первый русский генерал Венедикт Змеёв. Начало российской регулярной армии - Сергей Тимофеевич Минаков

Далее, в своих записках А.А. Матвеев, сын известного ближнего боярина и временщика при царе Алексее Михайловиче, А.С. Матвеева и ближайший соратник царя Петра, в свою очередь, писал по этому поводу: «Оных молодых солдат, не по летам своим всему воинству строго обученных, повелел мундиром темно-зеленого цвета убрать, и всем надлежащим ружьем в самом прямом порядке честно учредить, и назвать их в то время “потешными”, к которым приставлены были тогда штаб-, обер- и унтер-офицеры из фамилий изящных, комнатные его царского величества люди, для содержания всегдашнего их в добром воинском обучении, как бы к прямой какой впредь ожидаемой с неприятелем войне»716.

Матвеев, таким образом, указывает, что командирами (офицерами и унтер-офицерами) над царскими «потешными» были поставлены «комнатные стольники» царя Петра, а учитывая то обстоятельство, что «комнатные его царского величества люди» обычно носили кафтаны темно-зеленого цвета, то и мундиры их имели такой же цвет. Темно-зеленый цвет, таким образом, был цветом, обозначавшим принадлежность к внутридворцовым службам.

Позднее, уже осенью 1689 г., в ходе следствия по «делу Шакловитого», еще осенью 1688 г., сам Шакловитый показывал, что якобы князь В.В. Голицын вздыхал: «Жаль, что в стрелецкий бунт не уходили царицу Наталью с братьями, теперь бы ничего не было»717. Быть может и скорее всего, Шакловитый наговаривал на князя или по-своему передал какую-то его реплику. Тем не менее, подобные настроения среди приближенных царевны Софьи были уже очевидны. Сам Шакловитый, быстро приобретавший к 1688 г. при царевне Софье больший вес, чем князь В.В. Голицын, человек более решительный, обращаясь к Софье, говорил: «Чем тебе, государыня, не быть, лучше царицу извести». А один из подчиненных и приближенных к Шакловитому, как главе Стрелецкого приказа, стрелец Чермный заявлял уже совершенно открыто: «Как быть, хотя и всех побить, а корня не выведешь: надо уходить старую царицу, медведицу». На вопрос же, что за нее вступится младший царь, он отвечал: «Чего и ему спускать? Зачем стало?»718. Слухи о подобных разговорах, конечно же, доходили и до Преображенского, до уже повзрослевшего царя Петра, которому к осени 1688 г. уже шел 17-й год. Слухи такого рода распространялись и за пределами Кремля и Преображенского. «7 сентября (1688 г.), – записал генерал Гордон. – Большая видимость и слухи о восстании среди стрельцов»719. Гордон, таким образом, обращает внимание на то, что слишком заметные слухи о готовящемся восстании стрельцов имеют под собой вполне реальную подоплеку. К 23 сентября 1688 г. уже все говорили о противоборствующих во власти «двух партиях». О «другой партии», имея в виду «партию» царевны Софьи, в этот день упомянул в своем дневнике и Гордон720.

Исходя из всех приведенных выше сведений и фактов, можно считать, что превращение «потешных конюхов» в «потешный полк», начавшееся в августе – сентябре 1688 г., было, вполне очевидно, обусловлено угрозами Преображенскому со стороны Кремля и необходимостью создать для защиты свою «гвардию».

Примерно на это же время указывают автобиографические сведения некоторых петровских офицеров и известных военачальников, вышедших из царских «потешных». Так, будущий генерал-фельдмаршал князь Михаил Михайлович Голицын (1675–1730) отмечал в своем послужном списке: «В 1687 году из комнатных стольников взят в Семеновский полк в солдаты и за малолетством был в науке барабанной»721. В кабинетных делах о службе в л-г. Семеновском полку о майоре Волкове было записано: «С 1687 года в солдатстве и в унтер-офицерах с 12 лет»722, т. е. он родился ок. 1675 г. То же самое относится и к уже упоминавшемуся выше одному из первых «потешных» Степану Буженинову: в л-г. Семеновском полку с 1687 г. (один из старших)723. Следовательно, именно с 1687 г. формируется «семеновский потешный полк». Впрочем, никаких документальных указаний на разделение «потешного полка» на два полка до 1691 г. нет724, хотя во время так называемого «Семеновского похода» 27 июня 1690 г. всех «потешных» и разделили на два полка. Но это было, очевидно, сделано условно и временно, по правилам «военной игры». Окончательное разделение «потешных» и присвоение им наименований Преображенского и Семеновского полков приходится на 1692 г. Поэтому в источниках до 1692 г. подчас может встретиться путаница. Подчас один и тот же человек числился то в составе «преображенцев», то в составе «семеновцев». Эта неопределенность сохранялась даже в 1695–1696 гг. «Потешные» еще составляли единое целое, лишь в обстоятельствах очередной «военной игры» оказывались то в составе «Преображенского полка», то в составе «Семеновского».

Подводя итоги, следует отметить, что П. Гордон, будучи типичным «солдатом удачи», «служилым иноземцем», был незаурядным человеком. Аристократ, хотя и бедный, хорошо образованный, способный офицер, опытный военачальник, человек порядочный, честный. В этом смысле он был совершенно не похож на типичных «служилых иноземцев» в Московском государстве. За 30 лет своей жизни в России он так и не стал «русским иноземцем» и по-прежнему хотел вернуться в Шотландию. Это стремление обусловлено было не только устойчивой ностальгией, неприятием всего русского, но главным образом отношением к «иноземцам» и лично к нему, при всем признании ценности его услуг. Пожалуй, этот фактор был главным, который толкал Гордона на постоянные попытки уехать из России.

Обида на В.В. Голицына и царевну Софью за унижение и оскорбление, которым они подвергли Гордона, вряд ли могла пройти бесследно. Это, несомненно, стало одной из предпосылок политического выбора, сделанного генералом в сентябре 1689 г.

По мнению М.М. Богословского, изучившего биографию Петра Великого по дням, а то и по часам, «первые открытые столкновения брата с сестрой произошли в июле 1689 г.»725 Одной из исходных причин этих столкновений были частые выходы царевны Софьи с братом Иваном. «Эти частые выходы царевны, – считает М.М. Богословский, – это постоянное появление ее на церковных торжествах среди народа, создавшее царевне популярность, не были по душе царице Наталье и приверженцам Петра, могли казаться им опасными»726. Первое открытое столкновение царя Петра с царевной Софьей произошло 8 июля 1689 г. в день празднования Казанской иконы Божией Матери. Из Успенского собора, где встреченные патриархом оба царя и царевна приложились к иконам и должны были вместе с крестным ходом направиться далее, «царевна взяла образ “О тебе радуется”, чтобы нести его в ходу. Петр потребовал, чтобы Софья не ходила. Царевна возражала, вышел горячий спор. Царевна настояла на своем и отправилась с крестным ходом. Петр, сдерживая гнев, дошел с процессией до Архангельского собора, здесь ее покинул и уехал в Коломенское»727.

Поводом к следующему столкновению послужило возвращение князя В.В. Голицына из 2-го Крымского похода. Царевна устроила своему любимцу, проигравшему военную кампанию, тем не менее торжественную встречу. Однако, как отмечает Богословский, «торжество было