Жар-птица (кто предал российскую демократию) - Андрей Владимирович Козырев

Лицом к лицу с простыми людьми

Первая постсоветская выборная гонка всерьёз началась уже 1 ноября 1993 года, хотя официально трёхнедельная кампания должна была стартовать 21 ноября. В госдуме половина из 450 мест распределялась между общенациональными политическими партиями, а другую половину составляли депутаты, получившие наибольшее количество голосов на прямых выборах в местных округах. Избиратели получали два бюллетеня для голосования — за партию и за индивидуального кандидата. Кандидаты могли иметь партийную принадлежность или баллотироваться как независимые. Я входил в первую десятку списка блока «Выбор России» и, таким образом, практически гарантировал себе место в нижней палате нового парламента. Но этого мне было недостаточно. И я зарегистрировался в одномандатном округе Мурманска, чтобы получить прямую поддержку избирателей.

Предвыборный блок «Выбор России» был сформирован в октябре 1993 года той же группой демократических политиков под руководством Егора Гайдара, которая помогла Ельцину победить на апрельском референдуме. Ранее другая группа демократически настроенных политиков, возглавляемая Григорием Явлинским, создала предвыборный блок «Явлинский — Болдырев — Лукин» (в будущем партия «Яблоко»). Президент в очередной раз отказался поддерживать какую-либо партию или блок. При этом ни Гайдар, ни Явлинский не имели достаточной массовой популярности и дерзости, чтобы заменить Ельцина во главе демократического движения. Идеологически я был ближе к команде Гайдара и считал единомышленников Явлинского оппортунистами. Но делал всё возможное, чтобы навести мосты между двумя группами. Как оказалось, эти попытки были наивными.

Друзья советовали мне выдвинуть кандидатуру в одном из центральных московских районов, традиционном оплоте демократов. Но я хотел чего-то более непредсказуемого, чем Москва, и выбрал северный город Мурманск, где я как-то останавливался по пути в Финляндию. Губернатор Евгений Комаров при встрече рассказал мне, с какими тяжёлыми проблемами ежедневно сталкивались горожане. Здесь были довольно крупные предприятия, которые в период реформ попали в крайне трудное положение. Благодаря тёплому Гольфстриму в Мурманске работал крупный незамерзающий порт, который в советской экономике использовался как рыболовецкий и как база для крупнотоннажного грузового флота. Именно здесь разгружались американские и британские корабли, доставлявшие жизненно важные грузы из США, которые поступали в СССР по ленд-лизу. Кроме порта Мурманская область была известна горнорудной промышленностью. Надо отметить, что регион был сильно милитаризован, руководство СССР рассматривало его как бастион, который противостоит НАТО. В «закрытом» Североморске, который находился на территории Мурманской области (въезд и выезд тут осуществлялся по спецпропускам), располагалась база российского военного флота. Здесь были размещены самые современные боевые корабли и атомные подводные лодки, несущие большую часть стратегических ядерных вооружений страны, нацеленных на США и НАТО. Мурманск вместе с Североморском образовывали округ, избиравший одного депутата в думу. Именно за этот мандат я и решил побороться. Очень трудная задача для любого кандидата.

Мои источники в Мурманске не скрывали, что коммунисты и националисты были здесь особенно активны, спекулируя на социальной цене экономических реформ. Конкуренция обещала быть жёсткой. К моменту моего выдвижения несколько общенациональных и два местных политических объединения объявили о своих кандидатах.

Я поехал к Ельцину и сказал ему о своём намерении участвовать в думских выборах в качестве кандидата по одномандатному округу в Мурманске. Предупредил, что избирательная кампания заставит меня проводить больше времени далеко от Москвы. И заверил президента, что МИД будет работать как обычно. Я был в этом абсолютно уверен. Хотя недоброжелатели и обвиняли меня в злоупотреблении командировками — как будто у меня был выбор в то бурное время! — и жаловались Ельцину, что я плохо руковожу министерством, на самом деле оно и в моё отсутствие работало как часы. В разговоре с президентом я прямо заявил, что, если меня не изберут, подам в отставку с поста министра. Поражение будет означать, что я не получил одобрения своей внешнеполитической программы.

— Вы не раз шли кандидатом на выборы и получали общенациональный мандат, на который все мы опираемся. Было бы справедливо, чтобы и мы, ваши политические сторонники, также выставили свои кандидатуры на суд народа и получили собственные мандаты. По крайней мере, я так чувствую, — сказал я Ельцину.

— Хорошо, — отреагировал он, помолчав несколько минут. — Я вас понимаю, избираться — ваше право. Хочу только сказать, что вы не обязаны это делать. Я знаю, что на вас давят, но я вас поддерживаю и буду поддерживать — можете на это рассчитывать. Самое важное — получить народное одобрение новой конституции. Это откроет новую эру в российской истории и даст нам новую юридическую и политическую основу. Выступайте в Мурманске от имени новой конституции.

С того момента моя жизнь изменилась. Каждую неделю после двухчасового перелёта я приземлялся в другом мире. Мои местные помощники прямо в аэропорту информировали меня о недавних местных событиях, общественно-экономических проблемах, манёврах конкурентов. Это были волонтёры, которые сами пришли ко мне, когда узнали, что я стал кандидатом. Никто из них до того момента активно не занимался политикой. Это были свободно мыслящие люди, симпатизировавшие моей программе. Среди них оказались два врача, медсестра, три школьных учителя, три предпринимателя и морской офицер в звании капитана третьего ранга. Они внесли значительный вклад в успех не только этой, но и следующей моей кампании два года спустя.

Двенадцать соперников, хоть и спорили между собой, против меня объединились. Их критика сводилась к тезису: Козырев в Мурманске чужой, не знает здешних проблем и особенностей региона. Местный патриотизм был очень силён, и мне приходилось его учитывать. Я выстроил свою кампанию так, чтобы со мной могли познакомиться разные люди. Ездил на заводы, в школы, больницы, заходил в маленькие магазины… Часами отвечал на вопросы, чтобы убедить избирателей, что хорошо разбираюсь в их проблемах и готов ими всерьёз заниматься.

Однажды, после долгого и тяжёлого дня, мы с помощниками сели поужинать. По телевизору шла новостная программа, а после неё блок предвыборной рекламы. Сначала шли ролики с популистскими обещаниями коммунистов и националистов. Следом — ролик «Выбора России». В нём успешная супружеская пара в своём просторном доме собиралась куда-то вместе с другой хорошо одетой парой, а маленький мальчик говорил породистой собаке: «Жалко, пёсик, что мы ещё маленькие и не можем пойти с ними голосовать за демократов!»

— Эта собака, — прокомментировал один из моих помощников, с которым мы весь день отвечали на тяжелейшие вопросы избирателей, — в день съедает больше мяса, чем большинство тех, с кем мы встречались, за месяц.

Я не мог с ним не согласиться. После впечатлений того дня меня тоже шокировала эта реклама.

Через несколько дней я встретил Гайдара и