Юродство о Христе и Христа ради юродивые восточной русской церкви: исторический очерк и жития сих подвижников благочестия - Иоанн Ковалевский

[4] О Симеоне юродивом в Четьях-Минеях читаем: «На большее мнимого своего юродства показание, отлагаша стыдение человеческое, и множицею обнажен по торжищу хождаше»! О нем там же находим: «Во утрие дню недельну бывшу, вниде в церковь начинающейся литургии, имеяше в недрех орехи, первее убо нача погашати свещи, и егда изгнати его хотяху, он востек на амвон, меташе орехи на жен и едва со многим трудом возмогоша его изгнати из церкве»; или он же «некогда во святый великий четверок из утра на торжищи седя ядяше, еже видяще мимоходящии глаголаху: виждь безумного сего, яко ни святого четвертка не почитает, во рано яст» (21 июля, с. 146, 147 и на обороте).

[5] Блаженный Прокопий Устюжский «пищу зело малу приемляше от богобоязненных человеков, и то не по вся дни; от богатых же и неправды творящих ничтоже когда восхоте прияти, и часто без нищи дни многие пребываше» (Чет.-Мин., 8 июля, с. 48); Симеон юродивый – «некогда святую четыредесятницу без пищи пребываше» (с. 149); «аще кто от милостивых нищелюбцев подаяше (Андрею юродивому) милостыни он взимая, иным убогим даяше ю... Хлеба иногда чрез три дни не вкушаше, иногда же и всю седьмиду пребываше алчен, и аще не бе, да кто подаст ему укруг хлеба, то и другую седьмицу без пищи провождаше» (Чет.-Мин„ 2 октября, с. 11). Нецыи христолюбцы даяху блаженному Андрею цаты, и елико бо ему кто даяше, приимаше, и идеже видяше собор нищих, тамо идяше в игру творяше сребреники. Нищие же яко юрода пореваху его и похищаху сребреники. Он же ударяше их пистию яко сваряся, и тамо пометая сребреники вси и отбегаше от них: нищие же вземше сребреники и деляху на главы. Се же творяше блаженный Андрей, да не яве будет милостыня его (Пролог 12 октября). Блаженный Михаил Клопский – «хлеба единою в седьмице вкушаше такоже и воду единою пияше в седьмице, и то пооскуду» (Пролог 11 января). «Пощение преподобного Виссариона бяше безмерно: иногда во всю седьмицу не вкуси, а иногда и четыредесять дней без пищи и пития препроводи» (Чет.-Мин., 6 июня).

[6] Об Андрее юродивом читаем: «Одежда его бе рубище некое непотребное, едва могущее прикрыти наготу телесную: днем убо бегаше по улицам яко юродивый, нощию же в молитве пребываше; и в толиком граде (Константинополе) посреде множества людей живя, не име где главы преклонити: нищии бо его от кущ своих прогоняху, богатии в дворы своя не пускаху, и егда нужда бе уснути и упокоити мало многотрудное тело, смотряше, идеже пси на сметищи лежат, и между ими полагашеся, но и тии не преемляху к себе раба Божия: инии бо кусающе его, отговхяу от себе, инии же сами оставльше его, отбегаху, и никогда под кровом ночи, но всегда на стужи и зной, на гноищах яко Лазарь, и в блате валяшеся, от человек и от скотов попираемый» (Чет.-Мин., октябрь, с. 11). Блаженный Василий «ни вертепа мала име у себе, ни ризнаго одеяния на теле своем ношаше, но без крова всегда пребываше, а наг хождаше и в зиме и в лете, зимою от мраза померзаем, в лете же от зноя опаляем» (Пролог 2 августа). Блаженный Исидор жилищем для себя выбрал находившееся внутри города (Ростова) топкое место и среди его, на месте несколько возвышенном над уровнем воды и постоянной грязи – «на месте сусе во граде, среди блатца некоего» – устроял себе кущу из хвороста «непокровенну», где иногда ночью имел на краткое время отдых, днем же, «юродство творяше, и от многого труда покой телеси своему приимаше на улицах градских, на гноищах, или на сметни, или в своей куще тело свое на землю пометаше, и тамо мало сна приимаше» (Пролог 14 мая). Подобными же чертами характеризуется жизнь и прочих сих угодников Божиих. Так, например, о блаженном Прокопии Устюжском в житии читаем (с. 49 на обор. Чет.-Мин., 8 июля): «Некоего года бысть зима паче иных зим лютейша, мразу нестерпимому стужающу, и ветру дыхающу бурну, спаде же тогда и снег превеликий, яко и храминам многим засыпанным быти от него и мнози человецы и скоты не токмо в путех, но и во граде и весех померзаху, и птицы мертвы на землю падаху, и нищии терпяху беду велию стеняще и трясущеся, и множайшии от них изомроша: продолжися же та безмерная лютость зимняя на дни многи, в то время и Святый Прокопий лютейшая злая наготствующим своим телом от зимы велия пострада: егда бо изшед нощию из паперти церковныя, прииде к малым храминам прямо церкве бывшим, в них же нищии жительствоваша, и хоте у них поне мало согретися, нищии ощутивше приход его, инии затворяху двери крепко пред ним, инии же с палицами противу ему изшедше, бияху того и прогоняху от себе, кричаще: отыди отсюду юроде, отыди; он же от них отшед в пустую некую храмину вниде, и обрете во едином угле псов лежащих, и ляже при них яко да мало согреется: пси же возставше, отбегоша от него. Раб же Божий видя, яко не точию человецы, но и пси им гнушаются, глаголаша в себе: буди имя Господне благословенно от ныне и до века, и возвратися паки в притвор церковный, и седе согнувся, в трясыйся телом и отчаяв живота своего, ожидаше последнего издыхания и моляшеся, да приимет Бог душу его».

[7] Сказания об изречениях и делах Святых и Блаженных Отцев избраны из Скитского Патерика (М., 1875, с. 169 – 170); также см. Достопамятные Сказания о Подвижничестве Святых и Блаженных Отцев, 4-е изд. СПб., 1871, с. 78, 79 и Чет.-Мин., 6 июня.

[8] Православный собеседник, 1862, ч. II, с. 242.

[9] Духовная беседа, 1860, т. 10, с. 379.

[10] Достопамятные Сказания о подвижничестве Святых и Блаженных Отцев, с. 5.

[11] Древний Патерик. М., 1861, с. 34 – 35. В приложении к «Душеполезному чтению», 1861, ч. 3, с. 34 – 35.

[12] Там же, с. 148 – 149.

[13] Затем продолжает биограф: «Аще и взял еси возлюбление, таковую от Бога силу, еже возмощи тебе без повреждения спасения твоего в мире с человеки пребывати, обаче храни