Туринская плащаница. Свидетель Страстей Христовых - Жан-Кристиан Птифис

Едва ли нужно уточнять, что ни один серьезный историк не воспринимал этот рассказ как подлинный – ни переписку между Иисусом и Абгаром V, ни появление Фаддея, ни обращение города в христианство в ту эпоху[28]. Все, что история знает об Абгаре V благодаря «Анналам» Тацита, – это то, что он был хитрым и ненадежным человеком, предавшим римлян ради союза с парфянами.

Известно также, что сто семьдесят лет спустя, в 201 году, во время одного из самых впечатляющих наводнений в истории Эдессы, христианство еще не было государственной религией и в городе среди изобилия языческих храмов в честь вавилонских богов имелась лишь одна церковь. Появление христианских общин в первой половине I века одновременно с основанием Антиохийской церкви апостолами Петром и Павлом – это миф.

По-видимому, местная Церковь появилась не ранее 170–180 годов. Абгар VIII Сотер, прозванный Великим[29] и правивший Осроеной 35 лет с 179 по 214 год, был, вероятно, первым монархом, принявшим христианство или, по крайней мере, проявившим к нему интерес. Свидетельство тому – маленький крест на некоторых тиарах, чеканившихся на его монетах около 192 года, во времена императора Коммода, чья любимая наложница Марсия тоже была христианкой. Однако после убийства этого императора символ, крайне неугодный его преемнику Септимию Северу, язычнику, был заменен скоплением звезд и полумесяцем.

Что же до расцвета христианства в этом регионе, то он наступил только в начале III века, в эпоху, когда большую известность приобрели тексты Бардесана, философа, ученого, поэта и богослова (в высшей степени неортодоксального толка). Осроена к тому времени превратилась в римскую колонию под властью наместника.

Рождение этого религиозного обмана следует датировать примерно двадцатью годами после 232 года – предполагаемой даты триумфального прибытия мощей прославленного апостола Фомы, который считается движителем евангелизации Востока и которому легенда приписывает роль того, кто послал Фаддея-Аддая к царю Авгарю[30]. Мощи незамедлительно были заключены в серебряную раку, и поклониться им приходили тысячи христиан. Действительно, 253–254 годы кажутся самым благоприятным периодом для возникновения истории о царе Авгаре – после недолгих, но жестоких гонений на христиан империи в 250 году по приказу императора Деция и прибытия в Эдессу халдейских христиан-беженцев и новообращенных евреев из Адиабены (на севере древней Ассирии), изгнанных Сасанидами. Великую метрополию Запада, Антиохию, третий по значению город Римской империи, под началом патриархата которого Эдесса оказалась в 202 году, когда ее епископом стал Палут, ставленник Серапиона, разрушил жестокий персидский шах Шапур I. Большую часть жителей изгнали. А гордая месопотамская соперница Антиохии храбро оборонялась и выстояла, защищенная мощными стенами. В 254 году новый император, Валериан, отвоевал Антиохию, но у нее ушли годы на то, чтобы восстановить свое первоначальное великолепие, что повлекло беспорядки в патриархате; власть ее ослабла. На Востоке Римская империя, в свою очередь, была погружена в анархию, которая закончилась лишь в 298 году с заключением Нисибисского мирного договора.

Вот почему некоторые иудео-христиане, в основном с востока Месопотамии, с трудом мирившиеся с властью «палутистов», сторонников антиохийского епископа, захотели воспользоваться ситуацией, чтобы освободиться от этого влияния и связать происхождение Эдесской церкви с эпохой апостолов. Распространение диссидентских иудео-христианских учений и еретических богословских школ – несторианской, маркионистской, валентинианской, монофизитской, монтанистской, гностической (не говоря уже о процветавшем в то время манихействе) – придало городу совершенно особый характер. Идеи утверждения национальной «ортодоксальности», уходящей корнями не в греческую культуру, представительницей которой была Антиохия, а в сирийскую, и необходимости в интегрирующем нарративе в конце концов привлекли даже местных епископов, которые усмотрели в этом возможность добиться политической сплоченности и весьма полезное связующее вещество для культуры.

Легенда о царе Авгаре, которая просто перенесла «обращение» Абгара VIII на его предка Абгара V, оказала огромное влияние на христианский и даже исламский мир. И на Востоке, и на Западе предполагаемые письма Иисуса и Абгара V стали распространяться как подлинные документы, очаровывая любителей чудесного. Как отметил профессор Иуда Бенцион Сегал, специалист по семитским языкам и востоковедению из Лондонского университета, это был «один из самых успешных религиозных обманов древности»[31]. Эдессийцы стали примером для подражания. «Армяне, – отмечает востоковед Рюбан Дюваль, – в своем стремлении проследить историю своей Церкви до времен апостолов, ухватились за этот миф и переделали историю Абгара в соответствии со своими воззрениями»[32]. Они сделали из Абгара армянского царя, а Фаддея (Аддая) объявили апостолом своего края[33].

«Значение ее и идею, которую она представляет, – пишет отец Тиксерон об этой легенде, – понять легко. Под исцелением и обращением Абгара подразумевается обращение Осроены и всего мира. Царь и город представляют все царство. Болезнь царя – идолопоклонничество и обусловленные им духовные наказания. Знак на лице апостола – это свет Евангелия, явленный посреди язычества. Исцеление Абгара рукой Аддая – это избавление от заблуждений и греха через проповедь и христианскую веру»[34].

Таким образом, речь идет о представлениях и символическом изображении, а не об истории.

Другое свидетельство, относящееся к IV веку, также подтверждает, что Образ – будущая Туринская плащаница – еще не прибыл в Эдессу. Святой Ефрем Сирин, отец Восточной церкви и Учитель Церкви, живший в этом городе в 363–373 годах и здесь умерший, был знаком со всеми местными преданиями и, естественно, с легендой о царе Авгаре, которой он, как и все его современники, верил, особо не задаваясь вопросами. «Благословен населяемый вами град Едесса – матерь мудрых! Его живыми устами благословил Сын через ученика Своего[35]. И благословение это да пребывает на нем, пока не приидет Святый!»[36]

Текст Ефрема с этим благословением, адресованным уже не Абгару, а всему городу, по-видимому, представляет собой первую переработку легенды, которая окончательно сформируется несколько лет спустя с добавлением в письмо Иисуса фразы об особой защите города: «Благословен будет твой град, и ни один враг не одолеет его».

Эта трансформация завершилась к 384 году, о чем мы можем судить по «путевому дневнику» (на самом деле это мемуары в эпистолярной форме) галисийской аристократки по имени Эгерия. Эта знаменитая паломница, то ли набожная мирянка, то ли монахиня, чей рассказ, обнаруженный в 1884 году в библиотеке мирского братства святой Марии в Ареццо, живо заинтересовал историков и литургистов первых веков христианства, с Пасхи 381 по Пасху 384 года побывала сначала в Палестине, затем в Египте, на Синае, в Трансиордании, Сирии, Антиохии и, наконец, в Константинополе, подробно описывая храмы и святые места[37].

Углубившись в Месопотамию, эта неутомимая путешественница останавливалась в Эдессе с 19 по 21 апреля 384 года, где ее любезно принял местный епископ, показавший ей «все места, в которых любили бывать христиане», и, прежде всего, мартирий апостола Фомы в главной церкви, где «все его тело было упокоено». В легенде, рассказанной Эгерии епископом, выдающуюся роль