Записки. Из истории российского внешнеполитического ведомства, 1914—1920 гг. В 2-х кн.— Кн. 2. - Георгий Николаевич Михайловский

все сошлись. Проиграв на Особом совещании, Энгельгардт на другой день, когда Гронский пришёл к нему, чтобы взять в свои руки дела делегации, стал рассыпаться в комплиментах и вдруг предложил себя в вице-председатели делегации, перечисляя все свои достоинства как лица, до тонкости знающего положение вещей на юге России.

Этот новый шахматный ход лишний раз показал, что двухмесячная остановка делегации в столь горячее в дипломатическом отношении время происходила исключительно вследствие желания Энгельгардта поехать в составе делегации в качестве её главы. Теперь, когда глава был назначен, он готов был ехать хотя бы в качестве товарища председателя. Гронский мог ответить только, что это вопрос новый и, учитывая видное положение Энгельгардта в правительстве, зависящий исключительно от Особого совещания. Тогда Энгельгардт предложил Гронскому увеличение намеченного содержания главы делегации за счёт её членов. Он хотел подготовить для себя положение товарища председателя делегации, почти равное положению председателя.

Такое штатное изменение, предпринятое опять-таки по мотивам совершенно личного свойства, сохранилось, хотя само назначение Энгельгардта, как и учреждение должности вице-главы делегации, не было одобрено Деникиным. Последний решил, что при почти равном положении вице-председателя и председателя возникнет двоевластие, которое было бы оправдано лишь в том случае, если бы понадобилось включить в состав делегации двух крупных специалистов. Деникин высказался при этом против Энгельгардта как «дублёра» Гронского, но сказал, что ничего не имеет против назначения вице-председателем П.Б. Струве. Струве категорически отклонил такое предложение, имея гораздо более обширные планы, чем поездка в Америку в качестве помощника Гронского, которая слишком походила на почётную отставку. И здесь Энгельгардту не удалось провести себя в состав делегации.

Этим, однако, не кончились мытарства делегации. Энгельгардт сумел под самыми разными предлогами (подготовка материала, пересмотр состава делегации, междуведомственные совещания, наконец, отсутствие иностранной валюты) оттянуть наш отъезд до 10 декабря по ст. ст., тогда как первое предложение вступить в американскую делегацию было сделано мне 31 августа. Из-за упорного стремления одного человека стать главой делегации эта сама по себе чрезвычайно своевременная по тогдашней международной обстановке акция, обещавшая помощь САСШ Деникину, была задержана почти на три с половиной месяца и сведена на нет. Весь смысл этой делегации, очевидно, заключался в быстрой её отправке, но Деникину было легче взять с налёта Москву, как он взял Орёл, чем провести принятое им решение через Особое совещание, если там было заинтересованное в противоположном решении лицо.

Правду сказать, работа по подготовке материала началась по существу только с момента назначения Гронского. Работа эта носила весьма своеобразный характер: устраивались особые торжественные и секретные совещания, где говорилось о «значении делегации в Америку». На одном таком совещании у Тырковой Э.Д. Гримм, лицо, равное по рангу Энгельгардту в ОСВАГе, произнёс горячую речь, в которой со свойственной ему страстностью говорил о том, что если Гронскому не удастся расшевелить миллионные массы американского народа и убедить их оказать помощь южнорусскому правительству, это будет «национальный провал», не слыханный в русской истории. Затем говорилось о необходимости миллионов долларов на рекламу, чтобы произвести впечатление на американцев, и это тогда, когда Энгельгардт задерживал отъезд делегации «за отсутствием иностранной валюты», необходимой только для приезда делегации в Париж.

Последние приготовления и инструкции

Наконец дошло дело и до состава делегации. Этот состав по капризу Энгельгардта менялся каждую неделю, я был единственным «забронированным» членом делегации, так как моё назначение как представителя дипломатической канцелярии прошло через Особое совещание. После назначения Гронского все бывшие до того члены делегации, кроме меня, были отчислены, не исключая и инженера В.Н. Кривобока, который был инициатором самой делегации, но на одном весьма важном заседании политического совещания вдруг показал себя полным невеждой в политических вопросах, спутав Литву и Латвию и т.п. и обнаружив элементарное незнание политической географии России, если не сказать просто географии. Впоследствии Кривобок всё-таки был включён в делегацию как лицо, знавшее американские условия.

После долгих обсуждений состав делегации, кроме Гронского в качестве главы и меня в качестве представителя дипломатического ведомства, был определён так: капитан С.П. Карасев от военного ведомства, В.Н. Кривобок от Министерства путей сообщения, С.И. Карцевский от народного просвещения, П.Н. Савицкий в качестве рекомендованного П.Б. Струве молодого специалиста-экономиста.

Помимо всяких совещаний, на которых мы должны были присутствовать, чтобы усвоить всё, что могло бы дать нам представление о южнорусском правительстве Деникина и Добровольческой армии, нам дали и огромный агитационный материал, который мы заколотили в 11 ящиков и взяли с собой на пароход в Новороссийске. Этот материал был самого разного характера и представлял собой, несомненно, самое ценное в нашей делегации. Мне пришлось лично заняться погрузкой его в Таганроге, где он хранился в дипломатической канцелярии, для отправки по железной дороге. Нужно отдать справедливость ОСВАГу, он снабдил нас всем, что имелось в его распоряжении, и если бы мы могли вовремя доставить этот материал в САСШ, то нет ни малейшего сомнения, что на основании его можно было бы развить грандиозную агитацию. Если к этому прибавить тот багаж, который имелся у каждого из нас для соответственного комментирования этих материалов в нужном духе, то можно было бы подготовить весьма яркое выступление в печати, не говоря уж о дипломатических переговорах, которые можно было вести с документами в руках. Но, как я расскажу дальше, этот драгоценный материал даже в Париже не вызвал ни малейшего интереса у тех, кто стоял там во главе антибольшевистского движения.

На мне лежала дипломатическая сторона делегации. Мне пришлось самому подготовить текст письма на английском языке, адресованного Вудро Вильсону как президенту САСШ, которое затем подписал генерал Деникин. Это были верительные грамоты нашей делегации, которые мы должны были вручить лично Вудро Вильсону с соблюдением соответствующего этикета.

Вся наша делегация посылалась от имени главного командования. Таким образом, с ОСВАГом мы потеряли всякую связь, которая первоначально существовала. Все члены делегации, от её главы и меня до Кривобока и Савицкого, получили одинаковые дипломатические паспорта, что вообще ставило делегацию официально на дипломатическую ногу, придавая ей, по существу, характер чрезвычайной дипломатической миссии. Поднимая нашу делегацию на такую высоту, Деникин подчёркивал значение делегации с точки зрения международно-политической.

Перед отъездом Гронский был принят Деникиным, который выразил надежду вскоре снова встретить Гронского, когда тот вернётся из Америки после успешного окончания своей миссии. С Нератовым Гронский виделся несколько раз, подробно обсудив основные пункты нашей внешнеполитической программы. Наконец, у меня находились детально разработанные инструкции дипломатической канцелярии. На мне также лежала подготовка дипломатических паспортов, которые сейчас же были заготовлены нашей дипломатической канцелярией, после чего я получил в иностранных миссиях