«DIXI ET ANIMAM LEVAVI». В. А. Игнатьев и его воспоминания. Часть IX. Очерки по истории Зауралья - Василий Алексеевич Игнатьев

говорил, что он что-то сделал с собой, чтобы вызвать у себя болезнь, в этом случае речь опять-таки шла о взятке врачу, а некоторые говорили, что никакой и никому не было дано взятки, а у него на самом деле нашли сердечную жабу, которой он «скудался» и раньше. Из всех этих предположений правильным было то, что у него была сердечная жаба, а как получилась эта болезнь, когда открылась, об этом знали только Новиковы. Василию Ант[оновичу] был предписан строгий режим и, прежде всего, строгий запрет на всё спиртное.

В семье же приближалось радостное событие: Тоня, наконец, «затяжелела» и приближались роды. Радость была «велия» и подготовка к этому событию была не меньшей, чем к свадьбе. В процессе подготовки Василий Антонович «на радостях» нет, нет, да и прикладывался к «запрещённому плоду». Это явилось для него роковым случаем в жизни. «Отпели мы всенощную у них в дому – так повествовал об этом один из участников это[го] события – и стали садиться пить чай. Василий Антонович только подошёл к стулу, упал … и всё. Погнали за фельдшером за семь вёрст, он приехал часа через полтора только за тем, чтобы подтвердить кончину. Это было накануне крестин, а гостей из Зырянки ждали на завтра. Так и случилось: на другой день гости подъехали рано с песнями и узнали о роковом случае. Через два дня рядом с могилой Антона Лазаревича появилась ещё могила Василия Антоновича.

Делу Новиковых был нанесён смертельный удар. Но одна беда, говорят, не приходит одна: сбыл одну – жди другую. Ударил Октябрь 1917 г., началась буря гражданской войны. Она стала приближаться и к Тече. Вдовам Новиковым – старой и молодой было ясно, что ждать нечего: нужно убираться из Течи. Сколько бы ни были обходительными с народом отец и сын Новиковы, шёл суд народный, классовый. Собираться пришлось спешно: кое-что раздали на хранение знакомым, на которых была надежда; кое-что, как говорили, например, из посуды зарыли, а что касалось долговых записей, то махнули на это рукой и выехали на лошадях по направлению к Тюмени. В дороге умер ребёнок. В Тюмени скончалась Мария Егоровна. Осталась одна Антонина Петровна. Куда податься? Из зырянской родни случайно уцелела одна девочка Свигузова. Уцелела она потому, что оказалась талантливой музыкантшей пианисткой, была замечена влиятельными людьми и увезена в Москву.[184] Здесь она вышла замуж, обзавелась семьёй, и ей нужна была няня. Как раз здесь, кстати, и подвернулась Антонина Петровна. Вот так и сбылась да ещё с избытком её мечта пожить самоограничением. Дважды или трижды приходила она в последствии в Течу пешком из Каменска-Уральского, куда приезжала из Москвы. Приходила она конспиративно сначала, а потом, когда всё улеглось, то и явно. Присватывались даже к ней кое-кто из женихов в надежде, что она откроет клад, спрятанный где-то, но она отказала всем претендентам на её руку. Из того, что отдавалось когда-то на хранение, ничего не осталось: ищи вчерашний день. Спрашивали её знакомые: как она не боится одна ходить пешком? Она сказала, что теперь она стала такой смелой, что ничего не боится: в самую глухую ночь она в лесу ночует и хоть бы что.

Около новиковского дома вся земля была исследована, особенно – в саду: клада не нашли. В доме одно время был сельсовет, а теперь аптека, приёмная для больных, приходящих на врачебный осмотр. Между домом и магазином сделана перегородка. В магазине нет галантерейного отдела, зато есть парфюмерный отдел, готовая одежда, обувь, велосипеды. И дом, и магазин уже пообносились и требуют ремонта…

И Он сказал: не собирайте себе сокровищ на земле: «иде же тля тлит, и татите подкапывают и крадут»; а собирайте себе сокровища на небеси: «иде же ни тля не тлит, ни татие не подкапывают и не крадут». Так можно закончить рассказ о «нуже карабаевой». Можно разве ещё добавить то, что церковь теперь разрушена, могилы все затоптаны. Валяется какой-то осколок мрамора. Может быть, он и есть от которого-либо из памятников отцу и сыну Новиковым.

Sic transit gloria mundi![185]

ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 711. Л. 143–174.

[ «Теченская поповка»]

Протоиерей Владимир Александрович Бирюков

[1961 г. ]

«Amicus Plato, sed magis amica veritas est»[186]

В последнее время в нашей периодической печати чаще и чаще публикуются статьи, в которых разоблачается противоречивое поведение того или иного человека. Чаще всего в них вскрывается противоречивое поведение кого-либо на производстве и в быту. Конечно, нужно признать правильным положение о том, что у каждого человека есть свои достоинства и свои недостатки, но в статьях отмечаются такие положения, когда и те, и другие слишком противоречивы, непримиримы между собой. Создаётся такое положение, при котором приходится сказать кому-либо: «я тебя уважаю за то-то и одновременно добавить: но не уважаю за то-то», т. е стать в противоречие с самим собой и допустить ту форму суждения, которая в логике называется contradictio in adiecto.[187] В таком именно положении находился автор настоящей статьи, поставив перед собой задачу нарисовать образ одного из церковных деятелей села Течи в дореволюционное время. Речь идёт о настоятеле Теченской церкви – протоиерее Владимире Александровиче Бирюкове.

Получить чин протоиерея на селе в те времена было редкостью, если не сказать – исключением, но он получил этот чин. Естественно пошли толки и перетолки, прежде всего, среди духовенства о том, достоин ли он этого чина или нет. Прикидывали и так, и этак, и большинство людей объективных и менее завистливых приходили к выводу: да, достоин. Такого же мнения держались и люди светские, которые знали протоиерея по его служебной деятельности. Какие данные были для этого у тех и других? Прежде всего, оценивали деятельность о[тца] протоиерея по исполнению им его прямых обязанностей как служителя культа. Что греха таить – среди служителей культа иногда попадались лица, которые небрежно относились к своим обязанностям, а иногда и прямо кощунственно. Конечно, когда Демьян Бедный своём стихотворении «Христос воскресе» изобразил, что некий отец Ипат спятал в дарохранительницу деньги и сказал: «Несть божьих здесь телес – Христос воскрес»[188], – то он допустил некоторую передержку, как говорят, «пересолил», но отрицать вообще возможность случаев кощунства при исполнении церковных служб со стороны отдельных служителей культа нельзя. Известная картина, на которой изображено хождение с Богоматерью, причём служители культа показаны пьяными, увы! правдива, реалистична.[189] Если поискать, то можно найти свидетелей того, что кое-кто