История борьбы Московского государства с Польско-Литовским. 1462–1508 - Геннадий Федорович Карпов

того бы не учинила. А нечто поползнешься и к Римскому закону приступишь своей волею или неволей, то от Бога погибнешь, а мне и твоей матери тебя не благословили, а с зятем нашим у нас из-за этого будет беспрестанная рать». Согласно с этой речью был написан и ответ Елене Ивановне204. Эти последние слова были вызваны частию и тем, что когда Иван Васильевич целовал крест на договорной грамоте, то при целовании сказал послам, что и прежде требовал, чтобы принуждения в Вере Елене Ивановне не было; чтобы ей была построена православная церковь на cенях во дворце, прислуга была бы из православных, а «почнет брат наш ее к Римскому закону нудить, то было бы ему ведомо, что нам того не оставить, и за то стоять, сколько нам Бог поможет». Так как литовцам было известно, что значить это стоянье, то они, услышав знакомые слова, сказали: «Пожалуй, государь, ослободи нам выйти в сени поговорить между собой, потому что у нас есть к тебе об том слово». Переговорив между собой, послы сказали: «Король Александр приказал нам сказать тебе. Государь, что он никогда не принуждал твоей дочери в Bеpe и принуждать не хочет; но когда был он на Великом княжестве Литовском, то присылал к нему святой отец, папа, чтобы он велел своей княгине быть послушной Римской Церкви и в костел ходить, но государь наш об том ей ни слова не говорил. А как взяли нашего государя на Польское Королевство, то папа опять прислал посла о том же, тот посол и теперь у нашего государя, и ему еще не дано ответа, и если хочешь, государь, отправить своего посла к папе, то наш государь с твоим послом своего пошлет, или если хочешь с его послом что приказать, ино твоя воля. А папа того не хочет, чтобы твоя дочь оставила Греческий закон и к Римскому приступила, а только бы была в послушанье по осьмому Вселенскому Флорентийскому Собору»205.

II

Мы видели, что Послы уже в первых речах прямо высказали, что они приехали подкрепить мир на условиях предшествующего мирного договора.206 Бояре на первом с ними говopе (10 марта), по обычаю и довольно подробно, обвиняли в причинах войны литовцев, и в заключение сказали: «Все то уже минуло, да и отчина ваших государей, Лядская и Литовская земля, и если ваш государь хочет миру с нашим государем, то он поступился бы всей отчины нашего государя, Русской земли». Послы заметили, что они не видят, в чем же их государь выступил из докончанья. Бояре на это повторили старое: о начальном деле – об имени государя, и заключили все тем же требованием всей Русской земли. После этого послы разошлись с боярами, объявив, что их государь приказал им только подтвердить старое докончанье. Через день после этого (12 марта) послы решились начать переговоры; они прислали к князю Василию Даниловичу Холмскому своих приставов, чтоб им видеться с боярами. Великий князь приказал послам быть на дворе и выслал к ним бояр. На вопрос бояр, что послам нужно, последние подали верющую грамоту боярам от панов Рады польских и на основании ее говорили речь о том, что «Государства Польское и Литовское давно и крепко между собой соединены, и их государю во всей вселенной не было бы отказано в невесте, а теперь случилось то, что всему христианству удивительно, что он, взявши себе супругу у вашего государя, и как будто бы ее взял для такой вражды? Да также удивительно, что мы, советники государей, допускаем их до такой вражды». На эту же старую тему, вслед за этой речью, была говорена другая от панов Рады литовских. Бояре выслушали речи и потом спросили послов: «Есть ли у них какие иные речи?» Послы отвечали: «которые города и земли государь ваш взял у нашего государя, и он бы то ему отдал; да чтобы мир был по докончанью». Бояре сказали опять прежнее: «то докончанье порушилось, нельзя теперь так статься; а государь наш просит у вашего всей своей отчины, Русской земли». Вследствие всего этого начались между боярами и послами спорные речи об имени и отчине, и в заключение послы сказали, что они обо всем поговорят с угорским послом, а бояре поговорили бы с своими товарищами, чтобы дело государей пришло к доброму концу.

Призванный в посредники угорский посол был (15 марта) у великого князя и подал запись, в которой говорилось, что «послы были у него и говорили, что бояре не склоняются нимало, и не только докончанье откладывают, но еще и всей Русской земли требуют, а послы крепко стоят на докончанье. Но Ваше бы Пресветлое Величество благоволили об этом подумать иначе, потому что мир нужен для союза против турок, и при том таким упорством можно воздвигнуть к себе ненависть всех своих братий христианских государей. Святейший отец, папа, всегда думал хорошо о вашем благоверии и смотрел на вас, как на защитника христианства; теперь же, когда я донесу кардиналу Регнусу, а он папе, то что последний подумает об вас? И что он прикажет делать кардиналу против тех, которые рушат собрание против неверных?» и т. д. На это был дан ответ, что с тех пор, как Александр сделался недругом, не для чего отступаться от своего, и почему же не хотеть нам всей своей отчины, Русской земли? Как прежде с послами Александровыми, так теперь и с посредником завязался спор, и Сигизмунд Сантай говорил, что об имени и о дочери великого князя ничего нет в докончанье. После этого посредник представил новую запись: «Вижу, что вашему государству жалко отдать все взятое, то, по крайней мере, половину взятого возвратите своему зятю, пленных же выпустите; до того же времени, когда устроится полный мир, при помощи посредников, заключите перемирие». На следующий день после этого (16 марта) угорский посол был приглашен для переговоров, и ему бояре сказали, что отступаться от своей отчины, Русской земли, нельзя. Сигизмунд на это ничего не говорил, и ему приказано ехать на подворье. В этот же день литовские и польские послы прислали сказать, чтобы им быть на дворе великого князя. Они были поэтому приглашены на следующий день и сказали боярам: «Коли нет между государями доброго конца, то между ними теперь учинилось бы перемирие». Бояре на это отвечали только, что скажут об этом государю. Когда через два дня (20 марта) послы были на дворе великого князя и просили ответа речам и отпуска, то