Заставить замолчать. Тайна элитной школы, которую скрывали 30 лет - Лэйси Кроуфорд

Я сказала ей, что подумаю.

Затем у папы состоялся тяжелый разговор с ректором. Отец гордился своей восприимчивостью и спокойствием. Ему были несвойственны импульсивность и горячность, и переубедить его было нелегко. Он достал свой блокнот, приготовил автоматический карандаш и сказал преподобному Кларку, что не видит никакого прогресса. Разве школа известила колледжи этих мальчиков? Разве школа переговорила с их родителями? Почему ничего из этого не сделано?

И да, сказал папа, его дочь хочет вернуться к учебе, как, собственно, и планировалось, и они с мамой уверены, что школа сделает все возможное, чтобы радушно ее встретить. Как и положено сообществу священнослужителей и педагогов. Она отличная ученица, которая вносит свою лепту в спортивную и общественную жизнь школы. Об этом свидетельствуют все без исключения отчеты и ведомости успеваемости.

Ректор и не собирался идти навстречу. С окончанием школы мальчики вышли из сферы ответственности администрации. По словам всех, кроме меня самой, это произошло по взаимному согласию. Я слишком долго молчала. Если я была настолько расстроена, то почему сразу же не обратилась к кому-то из учителей или наставников? Многие преподаватели знали меня и смогли бы помочь. У меня были буквально сотни возможностей сказать об этом. А я решила сделать это только сейчас? Наверное, лучше оставить это на усмотрение подростков. Наверное, нам, взрослым, следует признать, что, к глубокому сожалению, на самом деле здесь нечего обсуждать.

Ректор не сознался, что юридическая обязанность сообщить об изнасиловании в полицию лежит только на одной стороне, и не на моей. Школа провалила этот первый экзамен. Полиция Конкорда ничего не знала до звонка моего врача. Получается, что из-за этого полицейские просто опоздали допросить мальчиков прежде, чем те покинули пределы штата.

По существу, ректор говорил одно: «Почему Лэйси никому не сказала?»

На что папа отвечал: «Она сказала. Именно поэтому мы сейчас и беседуем».

Даже папа, который всегда верил в лучшее до самого последнего момента, начал думать, что окружной прокурор на верном пути.

«Думаю, нам следует вчинить школе иск. Это единственный способ заставить их признать факт случившегося», – сказала мама за ужином.

«Похоже, ты права», – вздохнул папа.

Брат, которому тем летом шел двенадцатый год, оторвался от еды и спросил: «А что значит вчинить иск?»

Где он был весь июнь с июлем? Понятия не имею. Ходил в походы, гостил у друзей, перебирал свои бейсбольные открытки.

«Это значит дать нагоняй», – сказала мама.

«Мама имеет в виду судебный процесс, к которому прибегают в случае неразрешимых другими способами противоречий сторон», – уточнил папа.

«А-аа».

«Но тогда я не смогу вернуться», – сказала я.

«Нет», – сказала мама.

«Нет», – сказал папа.

«Ты останешься дома?» – спросил брат.

Я ответила отрицательно.

«Ну, может быть», – неуверенно сказал папа.

«А как же Принстон?»

Папа сжал губы и слегка скривился. Словно маленький мальчик, который вот-вот заплачет: «Постараемся объяснить это в твоей заявке на поступление».

«То есть мне нужно будет обо всем об этом написать? И пусть все знают?»

Я представила себе будущее, в котором я обычная новенькая без скандального прошлого. Но школа Св. Павла уже сделала свое дело. Я попала в капкан. Собрать всех моих однокашников, объявить им, что я больна, и распустить на летние каникулы по домам – просто гениальная мысль. Как же быстро разошлись слухи! На первом курсе колледжа второкурсница, которую я знать не знала, крикнула с другой стороны улицы моему спутнику: «А ты в курсе, что у нее герпес?» Через много лет мужчина, с которым я встречалась в Калифорнии, поехал в Нью-Йорк на премьеру спектакля, который поставил его близкий друг. Помимо режиссуры этот человек преподавал в университете, и на премьере были некоторые из его студентов. Когда мой бойфренд упомянул мое имя, один из них мгновенно отозвался: «А, да, она классная. Но только у нее герпес».

Я навсегда обречена оставаться той, кому нужно потрясенно соображать, что ответить. Да, но это не моя вина? Да, но вы ни в коем случае не заразитесь от меня, если только не полезете туда?

Мой брат Джеймс Эллис Кроуфорд III перешел в шестой класс, и родители уже подумывали о том, чтобы отправить его в частную школу. Одним из вариантов была школа в Гротоне – она была единственной, которую можно было считать своего рода эквивалентом школы Св. Павла. Андовер и Эксетер тоже давали прекрасное образование, но были уж слишком громадными. Все остальные были просто замечательными. Но гротонская школа была уютной, имела долгую историю, и, помимо прочего, в ней отучились все Лэйны, включая Джеда. Моему брату нужно было почувствовать себя на своем месте в этой новой для него благородной и загадочной среде. А все мои проблемы должны были стать его проблемами, и он уже понимал это.

«А зачем вы хотите вчинить иск школе Св. Павла?» – спросил он.

«Чтобы заставить их сказать правду, мой дорогой», – ответила мама.

«О том, как обошлись с Лэйси?»

«Да. О том, как обошлись с Лэйси».

«Те два мальчика».

«Мужчины», – сказал папа.

«Да», – подтвердила мама.

«И очень плохо обошлись», – сказал брат.

«Да», – сказал папа.

«Это было сексуальное посягательство», – сказал Джеймс. Слышать такие слова от него было по меньшей мере непривычно.

Родители переглянулись.

«Именно так», – сказал папа.

Брат понял, что дальнейшие расспросы неуместны, и кивнул. После чего в чисто отцовской манере посмотрел на меня с сочувственным вздохом и сказал: «Понятно».

Мама опять заплакала, извинилась и ушла в спальню.

У себя в комнате я мысленно представила себе зал суда. В панелях темного дерева, чем-то напоминающий трапезную Койта в школе. Скамьи как в церкви. Образы расхаживающих туда-сюда адвокатов обеих сторон я позаимствовала из телесериалов. Меня спрашивают, как все было. Рик и Тэз сидят с другой стороны. Сутулясь, повесив головы. Изображают смиренность. Где-то вне поля моего зрения плачет моя мама. Адвокаты спрашивают меня: «Но это же вы пришли к ним, не так ли? В нарушение школьных правил? Правильно ли я понимаю, что вы не попытались убежать, не закричали и не отбивались? Да или нет, мисс Кроуфорд. Да или нет».

И далее к Шкафу. Вон он сидит, в задних рядах. Дурацкая прическа слегка выцвела под летним солнцем, рядом с ним его вечный прихвостень. Чуть подальше – Джонни Деверо. Еще дальше – милейший Тимоти Макалистер, этот улыбчивый простодушный хиппи. Все они показывают мне, какой я была и до чего дошла. Словно духи Скруджу (имеется в виду главный герой «Рождественской песни»