Кино после Сталина - Павел Константинович Финн

В кино тоже было не так просто. До известности, которую ему сначала принесла роль ротмистра Лемке в фильме Михалкова «Свой среди чужих, чужой среди своих», а потом, конечно, «Сталкер», было еще далеко.

Как ни странно, но знаменитый фильм с его знаменитой главной ролью Кайдановский не любил. Смотреть не любил. Может быть, потому что чувствовал в себе силы для другой режиссуры, отличной от Тарковского. А может, боролся с его влиянием?

«Саша был одним из самых образованных людей, какие вообще мне в жизни встречались, – вспоминал Сергей Соловьев. – Не просто образованный, а истинно глубоко образованный. Саша, к примеру, не мог видеть никакого печатного текста без того, чтобы его не прочитать и не уразуметь в нем написанного»[186].

«Во время съемок “Сталкера” особенно требователен режиссер был к своему другу Александру Кайдановскому. Усталость и напряжение после съемок Тарковский и Кайдановский тоже снимали вместе. Однажды их задержали на пару суток в пьяном виде, а они в 3 часа ночи начали спорить о категорическом императиве Канта. И милиция их выкинула: “Спать не даете! А ну-ка вон!”» (Арво Ихо, стажер на фильме «Сталкер»)[187].

В справедливости слов Сережи об отношении Кайдановского к книгам я и сам убедился, когда мы с ним оказались в одной делегации на Кубе, в Гаване.

Однажды он пришел в гостиницу очень возбужденный. В чем дело? Бродил по городу увидел магазин советской книги. Внутри никого, ни одного покупателя. На полках богатство – все книги издательства «Наука», «Литературные памятники». В Москве не достать. Поэтому он благородно вернулся за мной.

Купили несколько тяжелых зеленых томов. Смахнули с них многолетнюю пыль и наслаждались каждый у себя в номере. На следующий день молча переглянулись и, не сговариваясь, снова отправились в магазин… И потом еще раз…

Там же, в Гаване, впервые увидел режиссерскую работу Кайдановского «Гость» по мотивам новеллы Борхеса «Евангелие от Марка». Темные деревенские жители впервые услышали от студента евангельский текст. Поверили ему как руководству к действию и распяли студента на кресте – из самых лучших побуждений.

Позже прочитал чье-то о Кайдановском: «Его картины по эстетическому ощущению это ожившие полотна Босха». И пожалел, что не первый это сказал, потому что именно это подумал, когда сидел в фестивальном зале в Гаване. И еще подумал, что это особенный режиссер. И что снимает он не для зрителей, не для себя, а для кино. Для искусства.

«Простая смерть», экранизация «Смерти Ивана Ильича» Толстого была им сделана раньше, как диплом на Курсах. Уже в мастерской Соловьева. В главной роли снял талантливого, но, казалось бы, совершенно не подходящего для этого Валерия Приемыхова. Говорит он на экране голосом самого Кайдановского. И это было не результатом ссоры режиссера и актера, как это случается в кино. Это было режиссерское открытие. Потому что «не подходящий актер» сразу замечательно подошел и оказался на своем месте.

Год защиты диплома – 1985-й, то есть самый – формально – финал эпохи застоя. Следующую свою картину «Жена керосинщика», где более или менее сдерживаемые до сих пор идеи сюрреализма, буквально вырвались на волю, он сделал уже в новой жизни.

И это была последняя картина Александра Кайдановского…

Именно в застойное время Курсы оказались особой территорией, где готовилось будущее нашего кино. И в этом они не конкурировали с ВГИКом. Но у них были другие возможности. В некотором смысле это была другая форма кинообразования. И отличающие ее, кроме прочего, были два фактора – возраст слушателей и время обучения.

Мальчики и девочки, приходившие на пять лет во ВГИК, имели иную динамику развития, им как будто некуда было торопиться, и они по большей части разнообразно наслаждались свободой, наступившей после школы.

Полтора – два года обучения на Курсах «взрослых» людей с первым образованием, уже имевших опыт жизни и свои взгляды на нее, диктовали особую интенсивность созревания.

Вспомним, кстати, что и во ВГИКе отличающиеся от других студентов возрастом и предварительным образованием и опытом Тарковский, Иоселиани, Шукшин, Митта раньше других стали профессионалами и знаменитыми режиссерами.

Георгий Данелия, окончивший режиссерские Курсы еще когда они были при «Мосфильме», еще как бы прообраз будущих, был архитектором, два года работал в Институте проектирования городов (Гипрогор).

А через много лет ВКСР было присвоено его имя.

Глава 12

Заключительная

Кажется, так говорил бессмертный Козьма Прутков: «Нельзя объять необъятное и постичь непостижимое».

Могу ответственно на это сослаться, подойдя, наконец, к заключительной главе данного сочинения. Поэтому прошу простить дилетанту в области киноведения, что упомянуты не все имена и не все названия.

Недаром эпиграфом выбраны знаменитые стихи поэта Левитанского:

То, что вижу, с тем, что видел, я в одно сложить хочу.

То, что видел, с тем, что знаю, помоги связать в одно,

жизнь моя, кинематограф, черно-белое кино!

То, что видел, кого видел, что знаю…

Не всех, конечно, и не все, но часто то, что не знает «рядовой» зритель. Экран скрывает от него драматические, или, наоборот, комические подробности «биографий» любимых фильмов.

Нельзя объять необъятное, но пытаться можно. В этих попытках мне даже сны стали сниться на эту тему. Например, такой сон. Про Сталина. Как он смотрит кино. Как будто сейчас смотрит в своем кремлевском кинозале. То, что уже без него без страха наснимали.

Про что? Про революцию и войну гражданскую?

Например, показывают ему «Служили два товарища», «Свадьба в Малиновке», «Белое солнце пустыни»…

Первую забраковал сразу. «Белогвардеец кончает с собой? Какой чувствительный! Не верю!» «“Свадьба в Малиновке”? Какая, оказывается, веселая гражданская война. Нравится! Но все-таки “Белое солнце” больше. Потому что на вестерн похоже. Да и вопрос национальной политики интересно решен. Правда в женском варианте…»

Про Великую Отечественную войну? «Проверка на дорогах». «Каких дорогах? Партизанских? Не было ничего такого, уж я бы знал…»

Какой странный сон!

Тут новый фильм во сне на кремлевском экране. «Вот хорошее название! “Они сражались за Родину”! Кто режиссер? Бондарчук? Не знаю такого режиссера. Актера знаю, хороший актер. Кто сценарий писал? Шолохов? Значит, хороший фильм! Что еще? “Освобождение”? Посмотрим! Ну и ну! Что-то товарища Сталина маловато, может, не он войну выиграл? Кстати! А что сейчас снимает Мишико Чиаурели? – добродушно. – Наверное, опять что-нибудь про товарища Сталина? У него это получается».

Михаил Чиаурели, советский режиссер кино,