Советский Кеннеди. Загадка по имени Дмитрий Шепилов - Дмитрий Е. Косырев

Жил такой человек в ту эпоху – Ираклий Андронников, народный артист СССР, звезда, а выступал только в одном жанре – разговорном. Сочинял всякие истории (вообще-то был писателем и литературоведом) и рассказывал их с эстрады. Представляете, как бы это странно смотрелось сегодня – не какой-то там юморист, с ворованными из интернета анекдотами, а просто рассказчик… Про Лермонтова, например. А ведь слушали тысячи, затаив дыхание.

Дмитрий Шепилов был просто близнецом Андронникова по части того самого разговорного жанра. Это вдобавок к тому, что он действительно хорошо пел. Не знаю, прав ли был Иван Козловский, шутивший насчет того, что их дуэт с Шепиловым был бы неотразим. Но Тихон Хренников, не последний композитор в стране, этому домашнему дуэту с Козловским аккомпанировал, получалось неплохо.

Несколько десятков записей моего поющего деда у меня есть, там аккомпанирует друг по ташкентской гимназии, впоследствии дирижер Юрий Остроумов. (У них был давний музыкальный союз, однажды в ташкентском театре «Колизей» они разыграли сцену дуэли из «Евгения Онегина», где Шепилов с его баритоном был, понятно, Онегиным.) Записи, как бы это сказать, домашние. Может быть, для оперы тут не хватает профессионализма, но для оперетты – вполне. А для домашнего концерта и подавно. Прекрасный баритон, мягкий, вкусный… И ведь это поет человек, которому за семьдесят.

Из книги воспоминаний я вычитал маленькую дедову тайну, которую мне знать не полагалось. В тяжелые годы – но в те, когда бездомным он уже не был и вернул себе из хранилищ у друзей какую-то обстановку, в том числе пианино жены Марьяны, – он сам отгонял тоску за клавишами, пытаясь играть этюды. Видимо, это было не очень хорошо, иначе о том знали бы многие…

Откуда этот артистизм? Из детства, понятно.

А дальше у нас не то чтобы тайна, а неожиданный результат моих раскопок из того самого детства Шепилова, то есть из Ташкента. История не из серии каких-то темных секретов, просто тут у нас нечто вроде очередного неожиданного знака, подсказки свыше, путеводной звезды, озарившей всю его жизнь. Волшебство, короче говоря.

Нет, это не о том, как он пел в церковном хоре или работал помощником гримера в Ташкентской опере, где и выучил постепенно все эти оперы наизусть, стоя за кулисами. И не о том, что в Ташкенте, в здании Велосипедного клуба, гастролировала иногда еще и итальянская опера. Итальянцы пели под рояль, своего оркестра не было.

История начинается с каллиграфически безупречной справки, выданной в ноябре 1922 года. Дано гражданину Шепилову о том, что он с 1919 года и по настоящее время состоит «членом-исполнителем Школьного театрального коллектива». Дальше говорится, что юноша был одним из талантливейших членов этого коллектива и всегда отличался любовью и серьезным отношением к делу. В последний год состоял даже помощником режиссера…

В другом документе из архивной папки перечисляются спектакли, в которых он играл. В том числе обозначена главная роль в каком-то творении под названием «Люли-музыкант».

Ну, мало ли что ставили школьники, какая-то псевдорусская ерунда, люли-люли стояла (березка, естественно).

Стоп, никаких березок. Вот сцена из этой пьесы (по воспоминаниям ташкентских соучеников): настоящий скрипач делает свое дело за сценой, а длинный и худой Дима Шепилов стоит на сцене и делает вид, что играет на скрипке. Он изображает… гениального французского мальчика, которого герцог де Гиз выводит в люди и делает из него артиста.

Который из де Гизов? И что же означает тогда это славянское «люли-музыкант»?..

Да ничего славянского. Люлли! Это же Люлли!

Ну, тогда уже не совсем французский мальчик, а все-таки итальянец, сын мельника из Флоренции. Джованни Баттиста, будущий Жан-Батист Люлли появился в 1646 году в Париже в свите герцога де Гиза, служа и обучая итальянскому племянницу короля, мадемуазель де Монпансье.

А стал одним из двух величайших музыкантов эпохи Людовика XIV.

То была совсем не слабая эпоха. Вы можете спросить: а что было между великими клавесинистами, лютнистами и мадригалистами Возрождения и Бахом с Вивальди? А вот они и были: Люлли, Шарпантье, их британский современник Перселл, еще пара десятков имен. Я бы сказал, что из двух французов куда интереснее другой из этой пары, Шарпантье с его грандиозными мессами, но и Люлли, знаете ли… Тринадцать трагических опер – «Альцеста», «Тезей», безнадежно печальный «Атис», «Беллерофонт», нежнейший «Амадис»… И еще он пишет музыку для Мольера, дружит с ним. «Мещанин во дворянстве» ведь вообще написан ими чуть ли не в соавторстве, Люлли там еще и играл на сцене, вдобавок к тому, что написал увертюру, дюжину танцев и финальный балет.

Нет, эта блеснувшая в начале жизни Шепилова странная звезда была не к тому, что он должен был сделаться великим музыкантом или актером. Он вместо этого стал герцогом де Гизом.

Я не пытался давать полный обзор деятельности Дмитрия Шепилова как дипломата, в двух предыдущих главах за бортом осталось много интересного. И сейчас я не собираюсь делать полноценное историческое исследование на тему «Дмитрий Шепилов и оттепель 50-х годов». Хотя не могу не заметить, что история «пробуждения муз» (как это значится, довольно удачно, в так и не написанной главе шепиловских мемуаров) в ту эпоху так полностью и не прояснена. Шестидесятые – да, здесь сказано и написано много, а с чего они начинались?

Кроме того, признаюсь честно: я не знаком со множеством из сотен сюжетов, которыми мой дед занимался на всех постах, сначала главного редактора «Правды», потом секретаря ЦК то ли по идеологии, то ли по гуманитарной сфере в целом, то ли по культуре. Зато есть одна мысль, которую я хотел бы провести достаточно ясно. А именно – бывает так, что человек добивается одного, будучи твердо уверен в успехе, а получается совсем другое. Причем получается даже лучше, пусть и вопреки первоначальному замыслу.

Итак, середина 50-х годов. В предыдущих главах я писал, что из высшего советского руководства не так уж много людей могли бы взять портфель министра иностранных дел из опытных рук Вячеслава Молотова. А Шепилов к такой работе был готов.

Насколько же он был готов к дирижированию тем, что очень любил, – всей этой обширной культурно-гуманитарной сферой? Ну, для начала он там был своим человеком. То, что с Козловским они были на «ты», мы могли бы заметить по первой главе. Мы также знаем, что с Галиной Улановой Шепилов познакомился сразу после войны,