Зорге и другие. Японские тайны архивных дел - Александр Евгеньевич Куланов

Но я был уверен, что этого не произойдёт. Майор Танигути прекрасно знал характер приказов, в соответствии с которыми я прибыл на Лубанг, и он знал, что я не могу покинуть остров, пока эти приказы не будут должным образом отменены. Это был ключевой момент. Стратегическое командование не отменило приказы мне. Это просто означало, что я должен оставаться на острове».

Турист вернулся на родину, а солдат – в джунгли. Через несколько дней Онода обнаружил посылку от Судзуки. Помимо прочего, там была копия того приказа генерала Ямасита, который Онода уже видел и который из-за типографской ошибки он со своими друзьями принял за американскую фальшивку. Второй приказ гласил, что «…инструкции будут даны лейтенанту Онода в устной форме». Этого было достаточно, чтобы поверить в то, что майор Танигути и будет тем самым человеком, уполномоченным эти устные инструкции «от командования». На следующий день лейтенант Онода сдался ему, услышав следующие слова:

«1. По Высочайшему повелению все военные подразделения освобождаются от выполнения боевых операций.

2. Согласно приказу № 2003 о боевых операциях “А” особая группа Генерального штаба 14-й армии освобождается от выполнения всех операций.

3. Все подразделения и лица, которые подчиняются особой группе Генерального штаба 14-й армии, должны немедленно прекратить бои и манёвры и перейти под командование ближайших высших офицеров. Если это невозможно, они должны непосредственно связаться с армией США или армиями их союзников и следовать их инструкциям.

Командир особой группы Генерального штаба 14-й армии

Танигути Ёсими».

Пробуждение

Прозрение впервые пришло к 52-летнему Онода, когда вертолёт поднял его ввысь и он увидел «свой» остров и могилу Кодзуки: «Впервые я смотрел сверху вниз на своё поле боя. Почему я сражался здесь 30 лет? За кого сражался? В чём была причина?».

Филиппинские власти простили бывшему лейтенанту гибель десятков крестьян с этого «поля боя», которых он методично уничтожал, если они осмеливались встать на защиту своих коров – основного источника мяса для японцев из джунглей. По закону Онода грозила смертная казнь, но японцы надавили на филиппинское правительство, и бывшему лейтенанту вернули меч, который он сдал полиции, и отправили в Японию. На родине бо`льшая часть населения, включая родителей Хиро, его братьев и сестёр, встречали Онода как невероятного героя, хотя левые утверждали, что «комар» прекрасно знал о капитуляции Японии (строго говоря, да – знал, но не верил), и убивал мирных филиппинцев из-за помешательства на почве милитаризма. С последним не спорил и сам Онода.

Он же, так же невероятно быстро, как когда-то превратился из молодого шалопая-танцора в офицера спецназа, осознал, какому невероятному, глупейшему и стоившему десятков человеческих жизней заблуждению он поддался: «…вернувшись в Японию и посмотрев из окна своей гостиницы на улицы Токио, я понял, что мой мир – не более чем плод моего воображения. Увидев, наконец, эти тысячи машин в Токио, движущиеся по улицам и скоростным автомагистралям без каких-либо признаков войны, я проклял себя. В течение тридцати лет на Лубанге я каждый день чистил свою винтовку. Зачем?»306

Когда же Онода получил премию в размере одного миллиона иен от японского правительства за проявленные стойкость, упорство и преданность долгу, он принял её, но сразу же передал храму Ясукуни, где почитаются души погибших солдат Японии.

Онода Хиро прожил ещё долгую и насыщенную событиями (он даже женился), путешествиями (успел пожить в Бразилии) и разнообразными встречами жизнь, скончавшись в 2014 году. В одном из многочисленных документальных фильмов, снятых о нём в Японии, он на склоне лет признавался, что, когда видит фото, сделанное в феврале 1974 года туристом Судзуки, ему не верится, что на этом фото он сам: «У человека на снимке звериный взгляд. Так не должно быть. Человек должен оставаться человеком». Но чаще всего те, кто обожествлял Онода Хиро, не хотели слышать этих слов. Для многих он был и остаётся суперсамураем, японским ниндзя ХХ века, а история его невероятного трагического заблуждения преподносится как очередной идеал самурайского образа мышления.

Невероятные приключения Онода на Лубанге и громкое возвращение всколыхнули очередную волну интереса к разведывательной школе Накано и её филиалов. Стали известны имена ещё нескольких выживших её выпускников. И не только выживших, но и преуспевших на гражданской стезе. Бывший «комар» из Футамата Суэцугу Итиро, который проиграл Онода осенью 1944 года поединок в кэндо, стал хорошо известен не только в Японии, но и в постсоветской России как главный профессиональный борец за так называемые «северные территории». Этот чрезвычайно жёсткий и умелый переговорщик и талантливый пропагандист, председатель Научно-исследовательского совета по вопросам национальной безопасности Японии (АНПОКЭН) много раз бывал в Москве, где всячески склонял российских политиков к японской точке зрения на «территориальную проблему». Знавший его японовед Константин Саркисов (вместе с Суэцугу он присутствовал на похоронах Онода Хиро) вспоминал:

«Аура помогала [академику Евгению Максимовичу] Примакову наладить контакт с идейными и политическими противниками. Были тесными отношения с одним из японских “куромаку” (влиятельный человек, держащийся в тени) японской политики – Суэцугу Итиро…

Выпускник знаменитой школы военной разведки (“Накано гакко”), Суэцугу как-то подарил мне тонкую тетрадку зарисовок в Москве, в том числе детально выписанных стен Московского Кремля. В школе тренировали их зрительную память, которая заменяла фотоаппарат. Не раз доводилось переводить беседы Примакова и Суэцугу один на один по Островам. Суэцугу говорил то спокойно, то взрывался, но “Максимыч” оставался невозмутимым, и всё заканчивалось мирно. Бывший военный разведчик был откровенным, деловым и верным своему слову…

По ходатайству Примакова Суэцугу – одного из организаторов движения в Японии “За возвращение Северных территорий” – наградили орденом Дружбы народов. В этом был Примаков: дать понять японцам – проблему нельзя решать с позиций врагов, бывших или настоящих, её решать можно только с позиции “дружбы”, нынешней и будущей. Награду Суэцугу вручали в российском посольстве в знаменитом зале на втором этаже с хрустальными люстрами и огромным серебристым панно филигранной чеканки с изображением Москвы работы Зураба Церетели. Суэцугу благодарил, но потом говорил окружавшим, что вместо ордена предпочёл бы получить “острова”. Конечно, не получил».

Суэцугу закончил войну с винтовкой вместе со всеми, продолжив её в костюме чиновника и дипломата. Но и Онода отнюдь не был одинок в своем невероятном упрямстве. В 1955 году в джунглях Новой Гвинеи были пленены, а вернее – спасены четверо бывших японских лётчиков, скрывавшихся там десять лет. Они вернулись в Японию в отличие от найденного в том же году на филиппинском острове Лусон моряка Киносита Нобуро, повесившегося, но не пожелавшего отправиться на родину побеждённым – он явно не