Зорге и другие. Японские тайны архивных дел - Александр Евгеньевич Куланов

Нас учили, что разрешается даже сдаваться в плен. Нам объясняли, что, став пленниками, мы должны давать врагам ложную информацию. На самом деле мог наступить даже такой момент, когда мы сами должны были позволить нашим врагам захватить нас. <…> Короче говоря, урок состоял в том, что цель оправдывает средства»301.

Немаловажно также понимать, что сдача в плен врагу (даже в состоянии, когда солдат не мог оказать сопротивление – например, получив ранение, в японской армии считалась позором не только с точки зрения представлений о самурайской чести, но и чисто юридически. Это было запрещено уставом, а нарушение устава – уголовное преступление. Если такой солдат оставался жив, а потом каким-то образом возвращался в Японию, его ждал военный трибунал и, как следствие, тюремный срок или даже смертная казнь (и это не единственный пример подобного отношения к своим пленным в середине ХХ века в армиях мира). А в учебном центре Футамата будущих командиров спецназа учили, что сдаваться в плен можно, а порой даже нужно – зависит от цели. Если пленение помогает подкинуть противнику дезинформацию, что приведёт к его поражению, то спецназовец просто обязан попасть в лапы врага. Разумеется, никакой ответственности за такое поведение он в будущем нести не может. Наоборот, такого солдата даже наградят, но так, чтобы никто об этом не узнал. И, как ни странно, в этой концепции японского спецназа тоже не было абсолютно ничего нового, поскольку она целиком и полностью покоилась на представлениях о ведении тайной войны шпионами и диверсантами прошлого – знаменитыми синоби или ниндзя. Другое дело, что сам Онода об этом просто не знал. Об этом вообще в самой Японии знали лишь очень немногие – специалисты по ниндзюцу и историки. Но среди тех, кто знал, были не только японцы.

Роман Николаевич Ким, почти всю жизнь интересовавшийся ниндзюцу, знал о разведывательной школе Накано, чьим филиалом был учебный центр Футамата, и очень хотел написать о ней книгу. Реализация замысла пришлась на начало 1960-х годов – эпоху политического сближения СССР и Японии. Книга о каких-то ниндзя, да ещё на основе материалов ушедшей войны, в которой Японию с новых позиций было принято рассматривать не как страну-агрессора, а как едва ли не безвинную жертву атомных бомбардировок, жертву главного противника СССР – Соединённых Штатов Америки, оказалась явно не ко времени. И Киму пришлось перенести место действия на запад. Школа ниндзя перестала быть японской, переехала куда-то то ли на Ближний Восток, то ли в Северную Африку и в 1964 году попала в руки читателей в виде повести «Школа призраков». В этой книге есть фрагмент – лекция таинственного преподавателя ниндзюцу, которая по смыслу и духу удивительно напоминает то, чему учили младшего лейтенанта Онода его наставники в лагере Футамата:

«Мы существа нулевого бытия, мы живём в плане У – это китайское слово означает Ничто, о нём говорится в учении буддийской секты цзен. Мы должны верить только в У – Ничто. Никакой романтики, никаких чувств, идеалов, патриотизма, кодекса морали, священных принципов – всё это чепуха, для нас существует только Дело – борьба с врагом, которого мы должны победить любой ценой, даже ценой превращения всего мира в Великое У»…

На выпускных экзаменах из школы Футамата однокашник Хиро сдался в плен условному противнику, чтобы доставить во «вражеский штаб» дезинформацию. Онода потом вспоминал, что был поражён тем, как хорошо тот парень усвоил урок песни «Садо окэса». Хиро ещё не понимал тогда, что отношение к любой информации, попадающей к нему в руки, уже сформировано в его подсознании особым образом. Ожидая, что враг обманет его, Онода перестал верить всему и в конце концов обманул себя сам.

Выход дракона

В конце декабря 1944 года, после небольшого отпуска и служебных перемещений по Японии, Онода Хиро оказался на Филиппинах, где в Маниле встретился со своим новым командиром майором Танигути Ёсими (его кинематографический аватар появляется в жизни кино-Онода значительно раньше, чем это произошло на самом деле). Там Хиро получил назначение на маленький остров Лубанг, где ему предстояло уничтожить местный аэродром и пирс в гавани, чтобы затруднить предстоящую высадку американского десанта. Начальник штаба 14-й армии, бывший когда-то начальником разведки Квантунской армии, генерал-лейтенант Муто Акира напутствовал Онода в духе школы Футамата: «Тебе категорически запрещено умирать от собственной руки. Может потребоваться три года, может – пять, но, что бы ни случилось, мы вернёмся за тобой…»302 Вдохновлённый и исполненный решимости оправдать доверие командования, Онода 30 декабря 1944 года отправился на Лубанг.

На острове в то время находился небольшой и разношёрстный японский гарнизон, организовать командование которым у Онода не получилось. Тем не менее он, как мог, провёл подготовку к партизанской войне в ожидании предстоящей высадки американцев и даже, по его собственному признанию, использовал некоторые уловки культового японского полководца XIV века Кусуноки Масасигэ – легендарного основателя школы ниндзюцу Кусуноки-рю.

Американский десант в количестве примерно пятидесяти человек высадился на Лубанг только 28 февраля 1945 года. После обстрела с кораблей к противнику прибыло подкрепление, и остров был захвачен практически полностью. При этом свои первые задачи – уничтожить аэродром и пирс – Онода не выполнил и чувствовал себя опозоренным. К тому же, скитаясь по джунглям, где их крайне сложно было обнаружить, группа Онода, изначально насчитывавшая несколько десятков человек, постоянно теряла бойцов. Эти скитания продолжались долго – всю весну, лето и бо`льшую часть осени. В середине октября Онода впервые увидел адресованное оставшимся японским солдатам сообщение, в котором говорилось, что война кончилась ещё 15 августа, и предлагалось сдаться. Онода не обратил на это внимания, поскольку перестрелки с местными жителями продолжались, а следовательно, ни о каком конце войны речи идти не могло.

В конце года японцы подобрали листовки, сброшенные с американского самолёта, с приказом командующего 14-й армией генерала Ямасита о сдаче. При внимательном рассмотрении в приказе была обнаружена ошибка, что укрепило Онода в мысли о попытке противника дезинформировать японских солдат. Увиденные им в начале 1946 года американские самолёты ещё больше способствовали уверенности в правильности сделанного вывода.

К середине весны группа Онода сократилась до четырёх человек, считая его самого. Остальные после года в джунглях обессилели, поверили американцам и сдались. Листовки с призывом последовать их примеру подбрасывались группе постоянно. В них говорилось, что война кончилась, сдавшиеся живы, здоровы и уже давно вернулись на родину, но четверо спецназовцев были уверены, что коварный враг использует их бывших однополчан, и продолжали скрываться в джунглях.