История степей: феномен государства Чингисхана в истории Евразии - Султан Магрупович Акимбеков

Китая и стран мусульманского мира не привело к переменам в их организации. Они сохранили свою культурную традицию и этническую идентичность. В итоге монгольская политическая традиция стала частью обычной политической организации и в мусульманских обществах, и в Китае. При этом в китайском случае противники интеграции в местную среду были вынуждены покинуть Китай.

Первоначально единые принципы военно-политической организации Монгольского государства позволяли связывать воедино части империи от мусульманских территорий до Китая. Но впоследствии развитые традиции государственности, а также культурно-историческая специфика завоёванных монголами оседлых территорий привели к распаду единой государственности на отдельные части. Причём вновь образованные монгольские государства в процессах своего государственного строительства фактически следовали за зависимыми от них оседлыми территориями. Монгольские государства опирались на ресурсы зависимых территорий, что в конечном итоге вело к исчезновению монгольской политической традиции. Хотя и из этого правила были отдельные исключения, о которых мы будем говорить позднее.

Правление Угедея

После смерти Чингисхана новым правителем Монгольской империи стал его третий сын Угедей. Это решение было принято ещё при жизни основателя империи, никаких сомнений в его легитимности не могло возникнуть. Поэтому курултай, на котором избирали Угедея, был чисто формальным мероприятием и не сопровождался борьбой за власть.

По данным Рашид ад-дина, курултай состоялся в 1230 году, спустя некоторое время после смерти Чингисхана, последовавшей в 1227 году. В то же время «Сокровенное сказание» указывает на 1228 год как на время избрания кагана. По данным же «Юань-Ши», это произошло в августе-сентябре 1229 года. Но в любом случае это было уже чисто семейное мероприятие. Со всех сторон на курултай съехались в основном чингизиды. Кроме Чагатая и Тулуя, братьев Угедея, а также ближайших родственников самого Чингисхана, в курултае приняли участие представители третьего поколения чингизидов.

Отдельной группой приехали сыновья покойного Джучи-хана. Среди них его сын Бату. Причём, по данным Рашид аддина, сыновья Джучи приехали из самостоятельных улусов, расположенных в кипчакских степях. «Из Кипчака — сыновья Джучи-хана, из Каялыга — Чагатай со всеми сыновьями и внуками, из Имиля и Кунака — Угедей-хан с сыновьями; с востока их дяди: Отчигин, Бильгутай-нойон и их двоюродный брат Илджидай-нойон»[334]. Судя по всему, к моменту проведения курултая каждый из указанных чингизидов располагал определённым количеством людей, которые составляли его личный улус.

Каждый улус соответственно имел определённую территорию для кочевания, которая называлась юрт. Скорее всего, семьи солдат монгольской армии в своём большинстве уже были распределены между отдельными улусами тех или иных чингизидов. В то же время они входили в состав монгольских армейских «тысяч» и подчинялись приказам политического центра империи. То есть у отдельных улусов чингизидов в этот период уже были функции социальной организации, но ещё не было функций организации политической. С социальной точки зрения все составлявшие монгольскую армию воины вместе со своими семьями принадлежали отдельным улусам чингизидов, но распоряжался ими ещё каган, которому принадлежала вся полнота власти в государстве.

После курултая новый каган Угедей делает несколько распоряжений по дальнейшему использованию воинских ресурсов империи в разных стратегических направлениях. В первую очередь необходимо было решить существовавшие проблемы на западе владений империи. Возвращение основной монгольской армии в Монголию создало определённый вакуум на завоёванных ранее территориях. Для того чтобы восстановить контроль над ситуацией, один крупный отряд во главе с Джурмагун-нойоном (другое имя Чормаган-нойон. — Прим. авт.) был направлен в Иран, другой, под командованием Кокошая и Субэдай-багатура, в «Кипчак, Саксин и Булгар»[335]. Сам Угедей-хан вместе со своим братом Тулуем отправился в поход в Северный Китай против самого важного противника монгольского государства империи Цзинь. Решения Угедея явно носят общегосударственное значение и приняты они через головы чингизидов, возглавлявших те или иные улусы. Семьи воинов могут продолжать жить в данных улусах, но по приказу кагана сами воины направляются в поход под командованием назначенных им полководцев, которые не подчиняются отдельным чингизидам. Только каган определяет, сколько воинов, откуда и под чьим командованием должно направиться в тот или иной поход.

Правда, существует достаточно сложный вопрос: являлись ли действия Чормаган-нойона и Субэдай-багатура ещё чисто военной операцией или в походе воинов сопровождали их семьи? Если это была военная операция, то семьи воинов продолжали жить в улусах чингизидов, в основном расположенных на территории Монголии и контролируемых монгольским государством территориях Восточного Дешт-и-Кипчака. Если же воинов сопровождали их семьи, тогда фактически происходило формирование новой организационной единицы — монгольского улуса, который осуществлял передвижение на завоёванные территории с целью осуществления контроля над ними.

На первом этапе войн Монгольской империи воины обычно находились в походах, а семьи продолжали жить на территории Монголии, откуда они в своём большинстве и были родом. После похода воины всегда возвращались в родные края. Однако наверняка было весьма сложно поддерживать контроль над всей территорией империи с её огромными расстояниями. Точно так же было весьма затруднительно организовывать военные походы, направляемые из центра, расположенного в далёкой Монголии. Поэтому логично было перейти к постоянному размещению войск в том или ином регионе. Очевидно, что такие войска должны были функционировать как обычное кочевое племя, что позволяло им обеспечивать свои потребности за счёт ведения кочевого хозяйства. Это снимало с монгольского государства необходимость регулярного снабжения армии.

В истории монгольского государства походы Субэдая и Чормагана интересны тем, что с ними было связано начало размещения на завоёванных территориях на постоянной основе новых монгольских улусов. Причём этот процесс происходил одновременно с формированием в составе монгольской армии новых «тысяч» из тюркских кочевников. Отряды Субэдая и Чормагана действовали далеко от Монголии, в их передвижении на запад не могло участвовать слишком много выходцев из монголоязычных племён. В то же время перед ними стояли масштабные военно-политические задачи. В этой ситуации было логично начать формирование новых подразделений армии из тюрков.

Однако в пограничных районах этот процесс не мог иметь массового характера. Например, на Волге Субэдаю приходилось воевать с кипчаками. В Закавказье противниками Чормагана были те же кипчаки из состава бывшей хорезмийской армии, а также турки-сельджуки из Румского султаната. Совсем другое дело были те улусы потомков Джучи, которые под прикрытием Субэдая активно осваивали земли нынешнего Казахстана. Вдали от линии соприкосновения с противником они могли, по мере распространения данных улусов по степным просторам Казахстана, активно включать в свой состав местных тюркоязычных кочевников. Причём это происходило в рамках процесса формирования новых «тысяч» монгольской армии, в которых уроженцы степей Монголии составляют уже только какую-то часть воинов. Боевые действия Субэдая на Урале фактически предоставили улусам потомков Джучи необходимое