История степей: феномен государства Чингисхана в истории Евразии - Султан Магрупович Акимбеков

землях. «Надворные списки населения (хуцзи) составлялись в целях налогообложения с династии Хань. При Тан и Сун был установлен порядок, в соответствии с которым каждые три года из всех округов страны (чжоу) подворные списки населения и планы земельных угодий поступали в императорский секретариат»[349]. Параллельно шло создание императорской администрации управления по китайским стандартам. «Осенью, в восьмой луне (29 августа — 27 сентября 1231 г.) Угэдэй осчастливил посещением Юньчжун. Впервые была учреждена государственная канцелярия — чжуншушэн и были произведены изменения в рангах и чинах свиты: Елюй Чу Цай стал главой чжуншушэн, Няньхэ Чуншань (чжурчжень. — Прим. перевод.) стал первым заместителем канцлера, Чинкай (кереит. — Прим. перевод.) стал вторым заместителем канцлера»[350].

Однако наметились и различия в организации системы управления разными частями территории империи. В первую очередь это касалось особенностей в традициях управления, принятых в Китае и на территориях с преобладанием мусульманского населения. Перед последним походом на Цзинь был дан приказ «монгольскому народу из 100 лошадей отдать одну кобылу, из 100 коров отдать одну корову, из 100 овец отдать одного белого барана, приказ стал постоянным установлением. Впервые были устроены житницы, поставлены ямы — почтовые станции. Было приказано ханьскому народу Хэбэя провести перепись дворов и отдать налоги, Елю Чуцай был назначен главным над этим; люди Западного края были переписаны по едокай и отдали налоги — Махмуд Хорезми был главным над этим»[351].

Из данного отрывка хорошо видно, что население империи делится его авторами на три части. Первая — это собственно «монгольский народ», вторая — это жители Китая, и третья — мусульманское население. Каждой части предлагается система управления согласно их собственной традиции. Можно обратить внимание на указанное разделение между подворовой системой налогообложения в отношении Китая, и подушной системой в отношении мусульманских районов. При этом монгольский народ, под которым подразумевается монгольская армия, противопоставляется обеим системам управления оседлыми районами.

Монгольская империя с точки зрения её основателей в первую очередь состояла из народа, организованного в армейские «тысячи». То есть под народом империи подразумевались воины-кочевники, входившие в состав армии. Для всех прочих основной обязанностью было платить налоги.

Весьма любопытна в связи с этим речь Угедей-хана, приведённая в последних строках «Сокровенного сказания»: «Не будем обременять государство, с такими трудами созданное родителем нашим и государем Чингисханом. Получив всё готовое от государя-родителя, введём порядки, необременительные для народа. Пусть взнос в государственную продовольственную повинность — шулен — будет отныне в одного двухгодовалого барана со стада. Равным образом по одной овце от каждой сотни овец пусть взыскивают в налог для неимущих и бедных. В дальнейшем необходимо произвести по всему государству раздел земельно-кочевых и водных угодий. Для этого дела представляется необходимым избрать от каждой тысячи особых нунтуучинов — землеустроителей по отводу кочевий»[352]. Весь пафос данного отрывка обращён в адрес армии, которая для автора есть и государство, и народ, а для армии наиболее важным является решение вопросов её кочевого устройства. Далее в тексте есть интересное указание, «со всего народа, со всех тысяч»[353]. То есть под народом автором понимались те, кто находился в составе «тысяч» и являлся кочевником. Именно они и считались народом Монгольской империи. Фактически принадлежность к армии, к её «тысячам», означала более высокий социальный статус в обществе по сравнению с остальными группами населения, проживавшими на территории империи.

Естественно, что по мере расширения числа людей, включаемых во вновь формируемые «тысячи», увеличивался в размере и народ империи, который до определённого времени продолжал называться монгольским. Однако новые «тысячи» включали в себя уже не только выходцев из степной Монголии. Выше указывалось, что в их составе появилось много тюркских кочевников и других. Соответственно, по мере роста армии народ Монгольской империи не только увеличивался в численности, но и происходило заметное изменение его первоначального этнического состава. Неизменным оставался только их высокий социальный статус.

Весной 1231 года главная монгольская армия во главе с Угедей-ханом и его братом Тулуем выступила в поход против империи Цзинь. Война была крайне ожесточённой и продолжалась до 1234 года, когда империя Цзинь пала. В последний период войны монгольские войска воевали против Цзинь совместно с войсками южнокитайской империи Сун. Вместе с китайцами монголы брали штурмом последнюю столицу Цзинь город Цайчжоу. На оккупированных территориях в отличие от первого периода монгольских завоеваний сразу начинает создаваться администрация. Перед возвращением на родину Угедей-хан «поставил повсюду разведчиков-алгинчинов и воевод, баскаков-танмачинов, а в столичных городах Наньгин и Чжунду поставил даругачинов»[354]. Одновременно происходит ликвидация полунезависимых государств, которые были образованы в начальный момент завоевания Цзинь. Так, в 1233 году было принято решение о ликвидации государства Дун Ся (Восточное Ся), образованного в 1217 году цзиньским полководцем Ваньну, перешедшим на сторону монголов[355]. Власть империи на оккупированных территориях становится более прочной.

После разгрома Цзинь состоялся новый курултай. На нём среди прочих было принято также решение организовать большой поход на запад. На этом курултае уже не присутствует скончавшийся во время последнего похода на Цзинь Тулуй. На первый план постепенно начинает выходить третье поколение чингизидов. Причём весьма любопытно, что некоторые решения этого периода явно направлены на укрепление семейного единства чингизидов. Например, для участия в западном походе «было повелено: старшего сына обязаны послать на войну как те великие князья-царевичи, которые управляют уделами, так и те, которые таковых в своём ведении не имеют. Нойоны-темники, тысячники, сотники и десятники, а также и люди всех состояний обязаны точно так же выслать на войну старшего из своих сыновей»[356]. Самому Угедею «Сокровенное сказание» приписывает следующие слова: «Я, Огодай-хан, повсеместно оповещаю о том, что нам, со всею ревностию к слову старшего брата Чаадая, неукоснительно выслать на войну старших сыновей»[357].

В данном тексте хорошо видна некоторая демонстрация семейного единства представителями старшего поколения чингизидов. Возможно, что у этого поколения уже были серьёзные основания для беспокойства за единство империи. Они не могли не учитывать сложности поддержания прочных семейных отношений в государстве, занимающем такую большую территорию и построенном по семейному признаку. В этом смысле западный поход 1236 года — событие в истории Монгольской империи уникальное. Такое впечатление, что старшие чингизиды проводили его в воспитательных целях. Совместное военное предприятие с участием старших сыновей всех глав улусов должно было сплотить их. Тем самым это должно было помочь усилить единство империи.

Так как участие в западном походе принимали люди из всех улусов империи, то он явно носил ещё характер военного предприятия и