Изамбард Кингдом Брюнель - L. T. C. Rolt

выбежали из кают: "Грейт Британ" внезапно задрожал, покачнулся, а затем стало слышно, как он с жутким скрежетом ударяется о камни. Я не могу передать вам мучений той ночи!" - рассказывала впоследствии эмоциональная пассажирка корреспонденту газеты Illustrated London News.

Море разбивалось о борт корабля, волны ударялись о него, как громовые раскаты, под ногами скрежетал гравий. За борт выбрасывали уголь, слышались крики детей, стоны женщин, сигналы пушек, даже слезы мужчин, и среди всего этого - голос молитвы, и так на протяжении долгих темных часов. Какая страшная ночь!

Совершенно очевидно, что эта добрая леди была полна решимости выжать из своего положения последнюю каплю страданий. Газеты ни в коем случае не отражают степень опасности, - язвительно настаивала она. На самом деле ее не было, хотя на любом другом корабле, кроме "Великобритании", опасность была бы настолько велика, что ни один рассказчик не смог бы выжить. Ведь сомнительно, что какой-либо деревянный корабль смог бы выдержать такие нагрузки и не разрушиться. Но благодаря огромной прочности, заложенной Брюнелем в корпус корабля, "Британия" лежала целая и невредимая, как балка моста, пока паникующим пассажирам приказали вернуться в каюты и дожидаться рассвета.

Для нас самым невероятным в этой ушедшей катастрофе является то, что никто на борту, начиная с капитана Хоскена и ниже, не имел ни малейшего представления о том, где они находятся. В момент столкновения с судном Хоскен полагал, что оно огибает остров Мэн; возможно, он думал, что оно налетело на остров. Впоследствии с него сняли вину, поскольку в новой карте для этого района, которую ему выдали, были обнаружены серьезные ошибки. Кроме того, как явствует из его более поздней переписки, Брюнель подозревал, что железный корпус мог повлиять на компас корабля, о чем он, по-видимому, не задумывался до аварии.

Когда над севшим на мель кораблем забрезжил рассвет, его команда увидела на юго-западе, через широкий залив, цепь высоких гор, величественно спускающихся почти до самого моря. Это были горы Мурн. В бухте Дандрум в графстве Даун "Великобритания" села на мель. Во время отлива процессия ирландских телег перевезла по песку всех разочарованных пассажиров и их багаж в безопасное место. Немедленные попытки снять корабль с мели не увенчались успехом, и он оставался на месте до прибытия капитана Клакстона из Англии. Хотя бухта, казалось, состояла только из песка, под ним скрывались скалы, на которых корабль зацепился в двух местах. В результате корма и левая четверть корабля оказались полностью открытыми для преобладающего южного и западного ветра. Тем не менее Клэкстон решил попытаться снять его с мели во время весеннего прилива в понедельник, 28 сентября. Однако в воскресенье поднялся сильный южный шторм, поднявший такое море, что при высокой воде оно разбивалось прямо о борт корабля. Он был вынужден оставить всякую надежду на возвращение судна на плаву; вместо этого он поднял парус и отвел его дальше к берегу, где волны атаковали его не так жестоко. Однако Клэкстону было очевидно, что ни один корабль, каким бы крепким он ни был, не сможет пережить целую зиму на этом открытом берегу.

Следующими в Дандрум прибыли Уильям Паттерсон и специалист по спасению судов по имени Александр Бремнер. Они попытались построить волнорезы для защиты корабля, но как только они это сделали, море унесло их. Именно в этот момент директора Great Western Steamship Company, похоже, потеряли всякую надежду на защиту или спасение корабля и смирились с тем, что списали его как полную гибель.

Именно осенью этого года Брюнель был занят установкой атмосферной системы в Южном Девоне, а также непомерным количеством парламентских дел. На какое-то время ему стало невозможно выбраться в Ирландию, как бы горьки ни были его чувства. Когда в один мрачный декабрьский день он стоял на песке Дандрума и видел свой великолепный корабль, брошенный на произвол ветра и непогоды, его охватила холодная ярость, та внезапная нетерпимая злоба на некомпетентность и глупость своих товарищей, которая иногда может взять верх над гордым и умным человеком. Осмотрев судно и его положение, он решил, как его защитить до наступления благоприятной погоды, и приказал потрясенному капитану Хоскену немедленно приступить к работе в соответствии с его инструкциями и под его личную ответственность. Нельзя было терять ни минуты. Клэкстону он написал:

... Я был опечален, видя, что этот прекрасный корабль лежит без защиты, покинутый и брошенный всеми теми, кто должен был знать его ценность и должен был защитить его, вместо того чтобы быть обманутым интриганами и страховщиками. В результате... самое лучшее судно в мире, в отличном состоянии, такое, что 4 000 или 5 000 фунтов стерлингов исправили бы все нанесенные повреждения, было оставлено и лежит, как бесполезная кастрюля, валяющаяся на самом открытом берегу, какой только можно себе представить, причем для защиты имущества приложено не больше усилий или умения, чем если бы эта кастрюля оказалась на пляже в Брайтоне. Принадлежит ли корабль компании? Имеет ли компания право действовать без андеррайтеров, если не для защиты, то для удаления? Если мы находимся в таком положении и если в ближайшие три недели нам будет сопутствовать удача в борьбе со штормами, я почти не беспокоюсь о корабле; но если Компания не вольна действовать по своему усмотрению, защищая его и не допуская, чтобы наше имущество было выброшено на ветер из-за доверия к интриганам, тогда, пожалуйста, немедленно отпишите Хоскену, чтобы он прекратил осуществление моих планов...

Что касается состояния корабля, то он такой же прямой и крепкий, как и всегда, в целом..... Я говорил вам, что чертеж Хоскена был для меня доказательством того, что корабль не сломан: первый же взгляд на него убедил меня в том, что вся часть, находящаяся выше ватерлинии на 5 или 6 футов, так же верна, как и всегда. Она прекрасна на вид, и я не могу понять, как о ней можно говорить так, как это делали даже вы. Это просто жестоко; это все равно что лишить характера молодую женщину без всяких на то оснований.

Корабль безупречен, за исключением того, что в одной части днище сильно помято и пробито в нескольких местах. Но даже в трех футах от поврежденной части нет ни малейшего напряжения или повреждения, что бы там ни было..... На [корме] есть небольшое повреждение, не имеющее иного значения, кроме как указывающее на необходимость некоторых мер предосторожности, если мы хотим ее спасти. Я говорю "если", потому что действительно, когда я вижу судно, все