Жизнь Леонардо, мальчишки из Винчи, разностороннего гения, скитальца - Карло Вечче

в потолок, на котором из языков пламени выглядывает черный орел Монтефельтро. Хватит ли времени добраться до самой нужной, самой драгоценной для него полки, пролистать эти чудесные книги? Пьеро, Архимед, Витело, Витрувий, Альберти, Франческо ди Джорджо – все они где-то там[569]. И хуже всего то, что из библиотеки ничего не вынесешь: охрана неподкупна.

Покинув дворец, раздосадованный Леонардо поднимается по «спасательной лестнице графа Урбинского» и обходит стены, тщательно снимая мерки для будущего плана города. После чего, отметив в записной книжке: «Голубятня в Урбино 30 дня июля 1502 года»[570], – снова пускается в путь, направляясь в сторону моря.

1 августа он добирается до Пезаро, где изучает крепость Рокка-Костанца и посещает библиотеку, указав на обороте задней обложки Манускрипта L: «День первый августа 1502 года / в Пезеро, библиотека». А рядом, на полях, записывает двустишие, возможно взятое из средневековой рукописи в той самой библиотеке; в дни наивысшей экзистенциальной неопределенности, во власти Фортуны, оно звучит как суровое предупреждение: «Decipimur votis et tempore / Fallimur, et mo[r]s deridet curas: anxia vita n[i]hil[571] / Марчелло в доме Якомо да Монджардино»[572].

8 августа Леонардо прибывает в Римини, где, как и в Мантуе, благоговейно замирает перед шедевром Альберти, Темпио Малатестиано. Здесь, в саркофаге, стоящем у стены храма, покоится Роберто Валтурио, автор одной из ценнейших книг в библиотеке художника.

Вероятно, Леонардо останавливается в Палаццо дель подеста, поскольку его внимание сразу приковывает древнеримский фонтан под окном, единственный в городе источник питьевой воды (ныне фонтан «Шишка»). Каждая из его пятнадцати струй исходит из кольца мраморных панелей, разделенных колоннами, под своим напором, каждая порождает собственную ноту. Скорее всего, эти звуки, не дающие Леонардо уснуть, наводят его на мысль о настоящей музыке воды, «гармонии», или водяном органе, способном за счет изменения давления издавать звуки разной высоты – трюк, который произведет фурор в итальянских садах XVI века: «Сделать гармонию с различными водяными струями, какую видел ты у фонтана в Римини в день 8 августа 1502 года»[573].

Двумя днями позже он уже в Чезене – как раз к ярмарке в честь праздника святого Лаврентия: «На ярмарке Санкто-Лоренцо в Чезене, 1502 год». В этом городе художник задерживается на несколько дней, не упустив случая зарисовать архитектурные детали, включая и стены с раздвоенными зубцами: «окно в Чизене»; «в день [Успения] Пресвятой Марии, середина августа в Чезене, 1502 года». Намереваясь, как и в Урбино, составить план города, он проводит обмеры стен, а также набрасывает стоящую на горе «крепость Чезены»[574]. В этой работе Леонардо пользуется круговым транспортиром: поместив прибор на возвышении в центре города, он ориентирует каждую опорную точку по сторонам света, чтобы впоследствии иметь возможность простроить максимально точный план, вписанный в окружность. Признаки применения этого метода, использованного еще Альберти в «Математических забавах» и «Описании города Рима», обнаруживаются в примечании, где Леонардо указывает положение крепости относительно розы ветров: «Крепость Чезена располагается на 4 румба либеччо[575] от порта»[576]. Наконец, в его записной книжке попадаются и любопытные зарисовки, вроде огромных гроздей «винограда, привезенного в Чизену», или «повозки из Чезены». В заметке о повозке Леонардо даже слегка иронизирует над жителями Романьи: «В Романье, этой столице находчивости, пользуются повозками о четырех колесах, из которых два маленьких спереди и два больших сзади, что наносит огромный ущерб движению, поскольку на передние колеса приходится большая нагрузка, нежели на задние, как я показал в первой главе „Начал“»[577].

Дальше Чезены Леонардо проехать не удается: кастеляны Валентино попросту не пускают этого самозванного «главного инженера», утверждающего, будто герцог послал его повсюду совать свой нос, зарисовывать крепости и делать разные чудны́е заметки. Италия того времени кишит шпионами и тайными эмиссарами.

Вероятно, Леонардо направляет Валентино, который все еще находится при дворе Людовика XII в Павии, жалобу, поскольку уже 18 августа верный секретарь Борджиа, Агапито Джеральдини да Амелия, изящным гуманистическим почерком выписывает Леонардо пропуск для осмотра крепостей всех государств, контролируемых герцогом. Документ, адресованный «всем нашим лейтенантам, кастелянам, капитанам, кондотьерам, чиновникам, солдатам и прочим подданным», людям, как правило, малограмотным, но крайне вспыльчивым, составлен на вольгаре: латынь присутствует только в церемонной преамбуле и дате, чтобы вселить некоторый страх в тех, кто, читая этот документ, должен осознавать, что угрозы герцога не останутся без последствий. Леонардо назван «нашим возлюбленным слугой, превосходнейшим архитектором и главным инженером», перед которым поставлена задача осмотреть все города и крепости, а значит, художник имеет право повсеместного свободного прохода и проезда для себя и сопровождающих, свободу видеть и измерять то, что пожелает. Валентино приказывает оказать ему всевозможное содействие, а прочим военным инженерам – советоваться с ним и подчиняться его указаниям, в противном же случае они неизбежно «навлекут на себя наш гнев»[578]. Вооружившись столь красноречивым документом, Леонардо снова отправляется в путь и в «день 6 сентября 1502 года в 15 часов» въезжает в Чезенатико, где чертит план порта-канала[579].

По мере приближения к границам герцогства Феррарского его миссия становится все более деликатной, поскольку в этой политически нестабильной области сосредоточены также интересы Венеции. Впрочем, здесь Леонардо воссоединяется с Валентино, рядом с которым и остается следующие несколько месяцев. У него также появляется возможность снова встретиться с Макиавелли, чье второе посольство прибывает в октябре и остается при герцоге до 21 января 1503 года.

Теперь Леонардо сопровождает армию. Пачоли в своей книге «О силах в количестве» рассказывает, что переход одной из рек стал возможен лишь благодаря строительству деревянного моста, разработанного неким «благородным инженером», то есть не кем иным, как Леонардо: «Несколько дней назад Чезаре Валентино, герцог Романьи, а ныне еще и синьор Пьомбино, подойдя со своей армией к реке примерно в 24 шага шириной, не нашел ни моста, ни быстрого способа построить его, не считая бревен равной длины, то есть по 16 шагов, однако даже из этого благородный его инженер, не используя ни других инструментов, ни железа или веревок, построил мост, достаточно крепкий, чтобы выдержать целую армию»[580].

11 октября 1502 года Леонардо становится свидетелем падения города Фоссомброне, взятого при помощи искусства, которым Валентино владеет в совершенстве: предательства[581]. Вероятно, он также принимает участие в осаде Форли. В конце 1502 года поражение бесстрашной Катерины Сфорца, в одиночку противостоявшей наступлению Борджиа, позволяет захватить крепость Имола. Но в этот момент хрупкий политический конструкт герцога рушится. Изгнанные правители вступают в сговор с несколькими его кондотьерами, включая даже Вителлоццо, понемногу начинающего опасаться собственного синьора. Гвидобальдо, пользуясь беспорядками, возвращается в незащищенный Урбино. Валентино, запертый в Имоле, готовит реванш – и месть.

Впрочем, Леонардо не сидит без дела. Он проводит геологические наблюдения и исследования окаменелостей в Валь-ди-Ламоне, неподалеку от Фаэнцы, а в этом последнем