Лейтенант Шмидт. Герой или авантюрист? (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

нагайки, я буду вешать по очереди одного из вас, моих заложников, которых у меня до ста человек (на самом деле заложников было 24 человека – В.Ш.). Когда казаки мне будут выданы, то я заключу их в трюме «Очакова» и отвезу в Одессу, где будет устроен народный праздник».

Второй вариант речи Шмидта перед заложниками был приведен в докладной записке жандармского ротмистра Васильева своему начальству и стал доступен историкам относительно недавно. Вот вариант Васильева: «Ни одна из обещанных свобод не осуществлена до сих пор. Государственная дума – это пощечина для нас. Теперь я решил действовать, опираясь на войска, флот и крепость, которые мне все верны. Я потребую от царя немедленного созыва Учредительного собрания. В случае отказа я отрежу Крым, пошлю своих сапер построить батареи на Перекопском перешейке и отсюда, опираясь на Россию, которая меня поддержит всеобщей забастовкой, буду требовать – просить я устал – выполнения моих требований от царя. Крымский полуостров образует в это время республику, где я буду президентом и командующим Черноморским флотом и портами Черного моря. Царь мне нужен потому, что без него темная масса за мной не пойдет. Мне мешают только казаки, поэтому я объявил, что за каждый удар казачьей нагайки я буду вешать по очереди одного из вас, моих заложников, которых у меня до ста человек. Когда казаки мне будут выданы, то я заключу их в трюмы «Очакова», «Прута», «Днестра» и отвезу в Одессу, где будет устроен народный праздник. Казаки будут выставлены у позорных столбов, и желающие будут им высказывать в лицо всю гнусность их поведения. В матросские требования я включил экономические нужды, зная, что без этого они за мной не пойдут, но я и депутаты матросов смеялись над вами и ими. Для меня единственная цель – требования политические, остальное я потом добуду. Если вы дорожите своей жизнью, пишите своим родным и знакомым, чтобы они хлопотали об выполнении моих условий – удалении войск и снятии осадного положения».

Затем, по требованию Шмидта офицеры перешли в кают-компанию, к дверям которой встали два часовых с винтовками. Здесь накрыли стол и дали офицерам по миске флотского борща. В конце обеда вошел Шмидт.

– Утром городской патруль арестовал трех моих человек. Я отправил требование – всех отпустить. До его выполнения я больше не буду вас кормить.

Вскоре на "Очаков"" передали, что в случае, если мятежники будут упорствовать, в 16.00 эскадра и береговые батареи откроют по ним огонь. Чтобы убедить "очаковцев" в серьезности своих намерений в начале четвертого часа полевые орудия, установленные на берегу, открыли предупредительный огонь холостыми зарядами по судам с красными флагами, стоявшим в Южной бухте, а также по шлюпкам с мятежниками. В ответ на «Очакове» подняли сигнал: «Имею много пленных офицеров».

Войдя в кают-компанию, Шмидт сказал:

– Господа, придется всем вам вместе с нами принять смерть. Сейчас я узнал, что на фортах мои люди заменены людьми, верными государю, и что форты скоро откроют по нам огонь».

Из рапорта генерал-лейтенанта А.Н. Меллер-Закомельского императору Николаю Второму: "Войска для подавления мятежа были расположены в двух группах: на Историческом бульваре 4,5 батальона, 16 орудий и 4 пулемета и в казармах Брестского полка 5 батальонов. К последней группе должны были подойти шедшие от станции Мекензиевы горы походом 4 батальона и 4 орудия. На Северной стороне, приказано было командиру крепостной артиллерии, ручавшемуся, что брожение среди нижних чинов второго батальона улеглось, прекратить своз с батарей вытяжных трубок, повернуть какие можно орудия дулами в бухту, навести орудия на «Очаков» и, в случае, если он откроет огонь, расстрелять его. Сверх того, у батареи № 4 приказано расположить две батареи, всего 10 орудий 13-й артиллерийской бригады при двух ротах виленцев".

* * *

Тем временем деятельный Чухнин все еще не оставлял попыток на мирный исход дела. Он посылает к Шмидту парламентера с предложением о сдаче. Тот убеждает восставших, что дело проиграно, но еще можно спасти человеческие жизни. Да, их накажут, но кровь еще не пролилась, а потому наказание будет не слишком строгим, особенно для общей массы матросов. На это Шмидт отвечает, сдаваться он не намерен, что будет вести переговоры только со своими однокашниками по Морскому училищу. Чухнин принимает и это условие. К Шмидту тут же отправляются несколько его бывших соучеников-офицеров, в том числе и капитан 2 ранга Сапсай, служивший некогда со Шмидтом на Сибирской флотилии и находившийся с ним в хороших отношениях. Но, едва вступив на палубу "Очакова", все однокашники сразу же объявляются заложниками, как и не успевшие покинуть крейсер очаковские офицеры, а так же офицеров захваченных на ряде других кораблей. После этого Шмидт передает Чухнину, что после каждого выстрела по крейсеру он будет вешать на реях по офицеру (самим же офицерам Шмидт объявил, что он их просто-напросто уморит с голоду). Несмотря на это, Чухнин выдвигает новый ультиматум, на этот раз, что бы "Очаков" сдался в течение часа. Чухнин, вообще не хочет начинать бой, но общее командование верными правительству войсками осуществляет генерал-лейтенант Миллер-Закомельский у которого весьма широкие полномочия. Генерал требует ускорить развязку. Срок ультиматума восставшим истекал в 16. 00.

Однако решающие события начались, в силу определенных обстоятельств, еще до наступления этого времени.

Глава тринадцатая

Расстрел, «которого не знала история»

Стрелки часов неумолимо скользили по циферблату, и с каждой минутой становилось очевидней, что шансов на благополучный исход у восставших нет. Чтобы хоть как-то отсрочить поражение, миноносец "Свирепый" предпринимает отчаянную попытку атаковать торпедами верные правительству корабли. Миноносец направился в Южную бухту, имея оба минных аппарата с правой стороны приготовленные, по-видимому, для «Терца» и «Эриклика». Но затем планы на мостике "Свирепого" изменились. Обогнув Павловский мысок, миноносец направился на большой рейд между броненосцем «Ростислав» и крейсером «Память Меркурия», стреляя по ним из орудий. С палубы миноносца матросы одновременно стреляли и из винтовок. "Свирепому" ответили несколькими выстрелами из мелких орудий «Ростислав» и минный крейсер «Сакен», что заставило команду миноносца броситься в воду. Однако красного флага "Свирепый" не спустил и продолжал стрелять, пока все настройки над палубой не были снесены огнем. После этого горящий миноносец приткнулся к берегу, а посланные с судов шлюпки, начали спасение плававших в воде людей.

Командовавший "Свирепым" кочегарный квартирмейстер Сиротенко и еще несколько матросов были убиты. Сегодня документально установлено, что И. Сиротенко был убит во время обстрела миноносца «Свирепый». Это впрочем, не мешает отдельным историкам время от времени рассказывать небылицы о некой жуткой казни