Юрий Бондарев - Вячеслав Вячеславович Огрызко

А. Романову и гендиректору студии В. Сурину: «В связи с данными Вами замечаниями и поправками по фильмам из цикла „Освобождение Европы“ („Огненная дуга“ и „Прорыв“) считаю необходимым сообщить следующее:

1. Общее название цикла фильмов „Освобождение Европы“ заменено на „Освобождение“.

По исправлении фильмов будет сделано следующее:

г) будет изменён финал сцены выхода Цветаева из окружения так, что в результате перемонтажа этой сцены будет ясно, что он прорвался из вражеского кольца не один, а с группой солдат» (РГАЛИ. Ф. 2944. Оп. 4. Д. 1783. Л. 49).

К слову, в архивном документе ошибочно указан другой год (1969-й).

Исправленный вариант «Огненной дуги» и «Прорыва» вскоре увидел патриарх советской литературы Леонид Леонов. «Только что в Барвихе видел „Освобождение“, – сообщил он 13 января 1969 года ещё тому специалисту по Горькому – Александру Овчаренко. – Очень понравился фильм, настоящее искусство. Форсирование Днепра, устремлённость, а на втором плане, как неглавное, танкисты спасают горящий танк. Как будто несущественная деталь на масштабном фоне, а она-то и главная, создаёт настоящее представление о бое, а не прямые эпизоды. И впредь старайтесь в искусстве выбирать для себя самые трудные ракурсы, искать труднейший вариант ситуации, изображения. Изображая стакан с водой, не говорите, что он стоял, а, скажем, покажите отсвет в нём вон того огонька».

Однако чиновники почему-то сразу в прокат фильмы «Огненная дуга» и «Прорыв» не пустили. Злые языки объясняли это недовольством министра обороны Гречко: якобы маршал, просмотрев серии, только что матом не ругался. Лишь летом 1969 года фильмы были показаны на Московском международном кинофестивале. А официальная премьера этих картин состоялась за два дня до празднования 25-летия Победы – 7 мая 1970 года.

Я уже упоминал о том, что ещё на стадии съемок фильмов про переломные события 1943 года была начата работа над сценарием заключительного фильма киноэпопеи – о битве за Берлин. Но в начале 1969 года планы Озерова кардинально изменились. Беседы с военачальниками подтолкнули режиссёра к мысли о необходимости расширения киноэпопеи и включения в неё дополнительного фильма – о выходе советской армии в 1944 году к западным границам СССР. Он даже придумал название этой дополнительной картины: «Направление главного удара». Оставалось написать сценарий.

За это дело Бондарев, Курганов и Озеров взялись, не имея никакого заключённого с ними договора. У них не было уверенности, что идея увеличения рамок эпопеи получит в верхах одобрение. Ведь каждый новый фильм вёл к новым весьма существенным тратам. А бюджеты Госкино и «Мосфильма» были не бездонными. Озеров собирался убедить начальство готовым сценарием.

Текст сценария был сдан начальству в феврале 1969 года, после чего его сразу передали на рецензирование начальнику кафедры истории войн и военного искусства Академии Генштаба и главреду «Военно-исторического журнала» генерал-лейтенанту Николаю Павленко. А у этого историка к сценаристам возник ряд вопросов. Во-первых, Павленко усомнился в достоверности некоторых включённых сценаристами эпизодов. В рассказе о планах Ставки на летнюю кампанию 1944 года было выделено проведённое 18 апреля совещание у Сталина. В сценарий попал эпизод, как Мерецков в этот день демонстрировал Ставке макет будущей операции, но генерал по архивным документам установил, что эта история имела место не 18 апреля, а в начале июня 1944 года. По его мнению, эпизод с совещанием в Ставке следовало или совсем снять, или переписать.

Вторая претензия Павленко сводилась к выбору героев. Киношники в своём сценарии много внимания уделили командующему 65-й армией Павлу Батову, а военный историк это считал неправильным. Ведь летом 1944 года в Белорусской операции участвовали 21 общевойсковая, 5 воздушных и 2 танковые армии. Почему же предпочтение сценаристы отдали Батову? Павленко объяснил это только одним: Батов в отличие от многих других военачальников, которые в войну были задействованы на белорусском направлении, написал мемуары, которые, по его мнению, были переполнены различными домыслами и содержали мало реальных фактов. Павленко считал, что сценаристам следовало отдать в фильме приоритет командующему войсками 3-го Белорусского фронта Черняховскому.

Третья претензия военного историка касалась двух других военачальников – Жукова и Василевского. Он считал, что сценаристы не так расставили акценты. У них эти два представителя Ставки очень много дискутировали в Москве, а надо было этих маршалов отправить на фронт и показать их действия в войсках.

Важно отметить, что на следующем этапе создатели киноэпопеи периодически встречались и с другими экспертами. В архиве сохранился четвёртый, объёмом 84 машинописные страницы вариант сценария фильма «Направление главного удара», датированный 1969-м годом. В одном варианте в качестве главного военного консультанта указан С. М. Штеменко, которому уже вернули звание генерала армии, и перечислены три обычных консультанта: генерал-полковник А. И. Родимцев, генерал-полковник танковых войск Г. Н. Орёл и генерал-лейтенант авиации С. П. Синяков (РГАЛИ. Ф. 2944. Оп. 6. Д. 1746. Л. 1-а). Но как они отнеслись к четвёртому варианту сценария, в архивном деле никак не освещено. Не отразилось и другое: консультировались ли авторы сценария в этот раз в официальном или неофициальном порядке с Жуковым или с какими-нибудь другими маршалами?

Что точно известно? 17 марта 1969 года литературный сценарий фильма «Направление главного удара» был запущен в режиссёрскую разработку. В приказе гендиректора студии «Мосфильм» Сурина говорилось: «При разработке режиссёрского сценария исходить из объёма фильма 2700 ‹метров›, срока производства 12 мес‹яцев› и стоимости в пределах 900,0 т‹ысяч› рублей» (РГАЛИ. Ф. 2944. Оп. 4. Д. 1784. Л. 62).

Позже дирекция фильма, отчитываясь о проделанной работе, сообщила, что в ходе режиссёрской разработки «в режиссёрский сценарий были введены новые эпизоды с партизанами, дописана сцена, где действуют вымышленные герои Зоя, Цветаев, Орлов. Произведены некоторые сокращения (в частности, связанные с покушением на Гитлера)» (РГАЛИ. Ф. 2944. Оп. 4. Д. 1784. Л. 9). Тогда же Озеров отобрал актёров и провёл их фотопробы на новые действующие лица. В частности, на роль генерала Батова он попробовал Владимира Заманского, на роль Панова – Николая Рыбникова, Мерецкова – Виктора Косенко, Конева – Василия Шукшина и генерала Малиновского – Николая Греся. К слову, в предыдущих фильмах Конева играл Юрий Легков, но его игра военачальнику не понравилась, и он потребовал заменить актёра. Озеров попробовал Всеволода Санаева и Шукшина и потом остановился на Шукшине.

8 мая 1969 года руководство «Мосфильма» с согласия Кинокомитета разрешило Озерову запустить картину в подготовительный период. Режиссёру предстояло определиться с натурой. Он лично выезжал в Белоруссию, Латвию и Литву. Наиболее подходящим местом для летних съёмок ему показались Вильнюс и окрестности столицы Литвы.

К самим съёмкам Озеров приступил в конце июля 1969 года. Позже дирекция фильма в своём отчёте сообщила: