Дресс-коды. 700 лет модной истории в деталях - Ричард Томпсон Форд

История дресс-кодов рассказывает о кроссдрессерах Средневековья, выскочках Елизаветинской эпохи, придворных эпохи Возрождения и американских рабах, одевавшихся не по статусу; о викторианских денди и парвеню периода индустриализации, сексуальных флэпперах и о тех недовольных, кто носил костюмы «зут»; о серьезных активистах в лучшей воскресной одежде, шикарных радикалах и радикальных феминистках; о белокурых афроамериканских секс-бомбах и натуральных блондинках с дредами, о хипстершах в хиджабах, уличных бандах, одевающихся как преппи, и модниках в стиле хай-тек. Каждый дал нам что-то неоценимое, пусть многие были неправильно поняты и ошельмованы в свое время.

Когда я только начал этот необычный и специфический проект, помню озадаченные и ошеломленные лица многих моих коллег – юристов и ученых, занимающихся серьезными темами. Я понял, что мне придется обосновывать значение тщательного изучения и анализа дресс-кодов. Поначалу только интуиция подсказывала мне, что эта тема важна. За те годы, которые я потратил на написание этой книги, я пришел к понимаю того, что история дресс-кодов – это параллельная история либерального индивидуализма.

В наши дни то, что политические философы называют классическим либерализмом, – по сути убежденность в том, что личная свобода и процветание человека должны быть в центре любого достойного социального и политического порядка, – подвергается нападкам со всех сторон. В число атакующих входит реакционный этнонационализм, прославляющий примитивную клановую систему, основанную на кровном родстве и общем месте проживания.

Не остается в стороне и разъедающий скептицизм, который мастерски идентифицирует любую слабость и лицемерие либерального общества как намек на его фундаментальную деградацию. Против этих врагов, объединившихся с мощными эмоциями разочарования, отчуждения и обиды, беззащитной оказалась аналитическая защита либерализма, уходящая корнями в этическую философию и юриспруденцию.

Возможно, защитой станет глубокое культурное, художественное и эстетическое наследие либерализма. Величайшие достижения либерального гуманизма не найти ни в политической полемике, ни в философских трактатах, ни даже в отважной борьбе социальных движений за справедливость и равенство. Эти достижения проявляются в повседневной жизни обычных людей, осуществивших самореализацию, настаивая на том, что их истории стоят того, чтобы их рассказать, и что их тела – источник гордости и красоты, а не объекты позора или греха.

Соответственно, история моды – это не только роскошные одеяния знати, искусные творения знаменитых дизайнеров и глобальные маркетинговые кампании международных корпораций, хотя все они сыграли свою роль. Бо́льшая часть истории моды в смелом и незаметном, добровольном и вынужденном, умелом и неумелом создании себя миллиардами людей, которые позволили своему воображению вдохновить их гардероб и не скрывали своих устремлений. Герои или, по крайней мере, центральные фигуры истории дресс-кодов – это не короли и королевы, не священнослужители и не промышленные магнаты, не придворные и не революционеры. Это такие люди, как Ричард Уолвейн, чей гардероб так огорчил власти елизаветинской Англии, что констеблям было приказано задержать его.

Это такие люди, как кавалерша д’Эон, которая открыла для себя феминистские ценности через вестиментарную дисциплину корсета и нижних юбок. Это флэпперы, сделавшие феминизм модным, чернокожие мужчины и женщины, чье чувство стиля было визуальным опровержением превосходства белых. Это такие люди, как Lo Lifes, трансформировавшие образ преппи из символа элитарной обособленности в утверждение разрушительной классовой мобильности.

Это сапёры, которые в хорошей обуви ловко обошли и авторитаризм постколониальной культурной аутентичности, и племенное насилие. Мода – это не защита от угнетения и эксплуатации, но в каком-то смысле ответ на них. Ведь мода настаивает на том, что первостепенное значение имеет процветание индивида. Оно важнее амбиций власть предержащих, важнее бремени традиций или предписаний моральных авторитетов.

Мода, вероятно, не поможет нам в борьбе с врагами человечества. Но она позволяет нам увидеть, за что мы сражаемся.

Эпилог

Обнаженные дресс-коды

Когда я рос, наша семья регулярно бывала в Сан-Франциско и наслаждалась развлечениями большого города. Однажды холодным летом, когда мы шли по Гири-бульвару по направлению к театральному кварталу, мы встретили нудиста. Мужчина силился вести себя так, словно ничего необычного не происходит. Он как будто говорил: «Я единственный разумный человек в вашей толпе. Это вы в вашей неуклюжей и смешной одежде выглядите глупо».

Оказавшись рядом с моим отцом на перекрестке, пока мы ждали зеленого сигнала светофора, он повернулся к нам и с вызовом на нас посмотрел. Мама отвернулась и притянула меня и мою сестру к себе, едва не прикрывая нам глаза. Но мой отец повернулся к мужчине, оглядел его с головы до ног и спросил без малейшего ужаса в голосе: «Вам не холодно?»

«К этому привыкаешь», – ответил мужчина.

«В самом деле?» – спросил отец, и скепсис в его голосе, я уверен, относился не только к температуре воздуха.

Район бухты Сан-Франциско – это пристанище для одного из самых активных движений нудистов в США. Каждый год нудисты бросают вызов законам общественного приличия и разгуливают по улицам Сан-Франциско и Беркли абсолютно голыми. Они являются без одежды на заседания местных органов власти, протестуя против обязательного ношения одежды – самого стойкого дресс-кода.

Они настаивают на том, что одежда – это неестественно и неудобно, а наша одержимость одеждой – иррациональный морализм. Пока что у нудистов не так много последователей. В каком-то смысле это удивительно: этика нудизма ничем не отличается от убежденности многих людей в том, что мода – это глупость и она не имеет никакого значения.

Если одежда отвлекает от сути, тогда зачем вообще одеваться? Нудисты переплюнули гардероб Марка Цукерберга, состоящий из серых футболок, освободив себя от усилий и мыслей даже о том, чтобы выбрать и надеть аскетичную униформу. С точки зрения комфорта, в климате Калифорнии нагота большую часть года представляется вполне приемлемым вариантом.

Причиной того, что пример нудистов не вдохновил подражателей, как я подозреваю, кроется в том, что наготе никогда не достичь того, к чему стремятся ее поклонники: без модной аффектации не может быть обнаженной природной невинности. Ее, как мы знаем из Библии, мы утратили навсегда, когда приобрели осознание себя.

Так как мы себя осознаем, мы неизбежно беспокоимся о том, как выглядим, стремимся создать себя. Поэтому обнажение, как скажут знатоки живописи и скульптуры, это не то же самое, что наивная нагота младенцев и маленьких детей. Обнажение всегда осознанное, культивированное, намеренное и наполненное смыслом. Будь то обнаженная Венера или нудист средних лет, протестующий против законов об общественных приличиях, нагота – это тоже модное заявление. Даже отказываясь от одежды, человек не может избежать определяющей силы дресс-кодов.

Благодарность

Написание научных статей и книг это одиночное плавание: много времени проводишь в одиночестве перед компьютером, перемежая его часами, проведенными в тишине библиотек. Эта книга потребовала от меня подобной изоляции, но я благодарен ей за то, что она к тому же смогла привлечь и удержать внимание некоторых из самых мыслящих, проницательных и щедрых людей, которых мне доводилось встречать на протяжении всей моей карьеры.

Ради комического эффекта я пошутил по поводу манеры одеваться моих коллег из университета, но на самом деле как группа они одеваются достаточно хорошо. И что более важно, они строгие, но при этом добрые, интеллектуально смелые, хотя и прочно стоящие на земле, и с ними обычно очень приятно находиться рядом. Многим в этом проекте я обязан их проницательности и желанию обсуждать его на протяжении долгих лет его написания. Моя особая благодарность Бернадетт Мейлер и Амалии Кесслер, подсказавшим превосходные исторические источники, а также Деборе Роуд, которая постоянно указывала мне на унизительность женской моды даже в тех случаях, когда я восхвалял ее потенциал выразительности.

Я получил огромное удовольствие от семинаров 2019 и 2020 годов, проведенных со студентами Стэнфордской юридической школы, посвященных дресс-коду. Один из этих студентов, Гийом Джулиан, впоследствии стал моим ассистентом в исследованиях и оказал большую помощь в формировании книги в ее окончательном виде, помог получить разрешения на публикацию фото и сделать переводы с французского на английский язык. Также он спас меня от унизительной ошибки, указав на то, что Джордж Вашингтон не носил парик.

Я с удовольствием работал еще с тремя студентами Стэнфордской юридической школы. Шон Бекер вычитывал книгу на промежуточных этапах и обладал острым взглядом, позволившим создать четкую структуру, повествовательную слаженность и привлекательные вербальные образы. Хизер Хьюз работала