Дресс-коды. 700 лет модной истории в деталях - Ричард Томпсон Форд

Точно так же дреды стали популярными как некое афроцентрическое заявление, отфильтрованное через международную популярность танцевальной музыки Ямайки. Спустя несколько десятилетий прическа уже была знаком эмоциональной художественной экстравагантности, готовой для нового использования в индустрии моды. Белокурые волосы превратились из расово эксклюзивного признака идеализированной женственности в сексуализированный аксессуар старлеток, а затем в знак уверенной в себе женственности, доступный всем.

Символы статуса моды все еще отмечают традиционную принадлежность к классу, семье, вере и нации. Но они также являются знаками личности и символами принадлежности к группировкам, бандам, субкультурам и контркультурам.

История дресс-кодов была историей такой креативной переработки старых вестиментарных знаков. Серьги сначала были стигмой иудеек, которых считали экзотикой, а потом стали украшением христианской элиты. Склонная к авантюрам женщина надевает мужской костюм, чтобы заявить о своей независимости. Пышные парики французской аристократии становятся практичным аксессуаром для мелкой буржуазии.

Африканские рабы перенимают элементы европейского формального платья, чтобы бросить вызов превосходству белых. Скромный головной платок превращается в утверждение антиколониального сопротивления. Красные подошвы обуви Людовика XIV в XXI веке стали высокой модой, а позднее и «кровавыми подошвами» рэп-дивы Cardi-B. Эксклюзивные символы статуса – это сырье для новых заявлений о личном достоинстве, для создания нового себя, для социальной критики и политического сопротивления.

Моду часто противопоставляют аутентичности, ее называют поверхностной и обманчивой, тогда как аутентичность воплощает глубину, честность и популярные меритократические ценности. Надеюсь, мне удалось, по крайней мере, вселить в вас сомнения по поводу такой характеристики. Обычно, когда люди навязывают дресс-коды или сопротивляются им ради аутентичности, та одежда, которую они предпочитают, не менее надуманная, чем одежда, которую они отрицают как неаутентичную.

Мы получили абакост Мобуту вместо западной моды, униформу центра города вместо делового костюма. Любая одежда – это уловка, призванная передать значение и произвести впечатление. И мягкие накидки жителей «Утопии» Томаса Мора, и алый шелк с горностаевой опушкой Генриха VIII. И комбинезоны из денима молодых бунтарей из SNCC, и лучшая воскресная одежда активистов борьбы за гражданские права более раннего периода. И строгий костюм, и облегающее платье. И скромный головной платок, и сексуальная мини-юбка, и туфли на высоких каблуках. И дреды, которые носят люди африканского происхождения, и дреды, которые сделала голубоглазая манекенщица.

Сама идея личной аутентичности сопровождала рождение современного экспрессивного индивидуализма, при котором мода сыграла роль повитухи. В каком-то смысле аутентичное «я» это модный тренд, надуманная поза. Оно создано из сырья, обработанного человеческой цивилизацией: психологией, литературой, визуальными искусствами, философией и модой.

Создание бесчисленного количества уникальных личностей из хаоса популярной культуры стало чудесным свершением современности. Наши глубинные «я», самые аутентичные «я» не родились, они были вылеплены модой.

Заключение

Расшифровка дресс-кодов

Мода – это лишь попытка воплотить искусство жить в живых формах и социальном общении.

СЭР ФРЭНСИС БЭКОН

Воплощение моды

МОДА – ЭТО ЯЗЫК, КОТОРЫЙ МОЖНО НОСИТЬ, как предположили проницательные наблюдатели, начиная с французского философа Ролана Барта и заканчивая итальянским дизайнером Миуччей Прада. Более того, это и тактильный опыт: то, как наша одежда влияет на наши движения и физическое присутствие, важно не меньше, чем то, что она «говорит».

Поскольку одежда может прикрывать, ласкать, сковывать наши тела и натирать кожу, она влияет на то, как мы относимся к себе и к миру вокруг нас. Женщина в сексуальном платье не только пробуждает мысли о сексуальности или намекает на нее, она воплощает ее так, как не способны сделать слова. Более того, она не только выглядит сексуально, она и чувствует себя сексуальной, испытывает то, воплощением чего является, даже если делает это ради одобрения или осуждения других людей.

По той же причине женщина в строгом деловом костюме или комбинезоне механика может воплощать свободу от традиционных гендерных ожиданий и увеличившийся потенциал. Ее ничем не скованные движения и уверенная поза физически демонстрируют освобождение от моральных запретов патриархата.

Эти модные опыты одновременно отражают наши взгляды на мир и вдохновляют их. Взаимоотношения между одеждой и идеями, одеждой и социальным значением это улица с двусторонним движением или, скорее, наполненная хаотичным движением фан-зона. Эстетика одежды и тактильные ощущения от нее неотделимы от более абстрактных концептов, идеалов, ценностей и образа жизни, которые мы с ней ассоциируем.

К примеру, великое мужское отречение отражало идеалы эпохи Просвещения – практичность, равенство граждан и трудолюбие. Но не менее важно и то, что реформированная мужская одежда облегчала новые отношения между мужчинами и их телами, меняя то, как они передвигаются по миру. Легкий сюртук английского джентри XVIII века дал телу существенную свободу, которая намекала на освобождение от политических ограничений и поощряла его.

Точно так же когда чернокожие рабы начала 1800-х годов с гордостью носили изящную одежду европейских мелкопоместных дворян, они превращали свои тела, которые пытались принизить за якобы грубые животные характеристики, в явное, неоспоримое опровержение превосходства белых. Реформа женского платья в конце XIX и в начале XX века не только отражала идеалы гендерного равенства, она воплощала их, освобождая женщин от физически неудобной одежды и от символической ноши опосредованного выставления напоказ.

В этих случаях и во многих других мода была чем-то бо́льшим, чем способом выражения. Она была актом создания себя. Мода «говорит», но она еще и позволяет нам физически почувствовать наши идеалы и социальные стремления и воплотить их. Новые стили трансформировали повседневный опыт и, делая это, медленно и незаметно, но уверенно влияли на образ мыслей, что, в свою очередь, вдохновляло социальные перемены. Это особый аспект одежды, им объясняется притяжение моды, окружающие ее постоянные страхи и распространенность касающихся ее правил.

Особое значение моды редко признается в социальных отношениях и политических событиях. До некоторой степени это результат жесткого материализма, делающего упор на богатство и ресурсы, а не на культуру, престиж и психологическое уважение, которые невозможно измерить. Вполне вероятно, что такое отношение отражает естественную идеалистическую предвзятость писателей, ученых и интеллектуалов.

Люди, работающие с идеями и словами, обычно думают о себе в интеллектуальных категориях, как «ходячие мозги», чья основная природа находится в бестелесной душе или бестелесном сознании и определяет себя по собственным мыслям (cogito ergo sum) или в современном представлении вскоре может быть выражена цифровым искусственным интеллектом. В наши дни модно настаивать на том, что технологии, социальные сети и растущая важность взаимодействий онлайн или в виртуальной реальности сделают одежду и физическое тело вообще менее важным. Текстовые сообщения заменили личное общение, и цифровые аватары заняли место одетых индивидов из плоти и крови.

Но ведь при этом социальные сети усилили важность одежды. Их контент состоит, прежде всего, из личных изображений – неподвижных или движущихся, – зачастую отредактированных с немалыми усилиями, чтобы создать привлекательный имидж. Большая часть этого имиджа неизбежно обеспечивается одеждой, и ясно, что многие пользователи соцсетей для фото онлайн выбирают одежду, по крайней мере, с такой же тщательностью, с какой это делает самый закоренелый модник, готовясь к выходу в свет во время Недели моды.

Другие интернет-платформы, когда-то основанные на тексте, теперь все чаще зависят от изображения, и именно это создает ощущение, что они могут заменить личное общение. Мы используем неявные дресс-коды, чтобы придать привлекательность тому, что публикуется в соцсетях, ведь друзья, возможные любовники, потенциальные работодатели и приемные комиссии в колледжах внимательно смотрят эти цифровые записи, ища ключи к личности и ее склонностям.

Также соцсети продлевают и обновляют впечатление от одежды, к лучшему или к худшему. Верно говорят, что нельзя второй раз произвести первое впечатление, но теперь это первое впечатление становится постоянным. Неудачно подобранный наряд уже никуда не исчезнет, любой триумф моды или преступление против нее навечно остаются в цифровом архиве.

Цифровое общение может пытаться имитировать личное присутствие, но заменить его не способно. В самом деле, социально обезличенное взаимодействие, которое происходит онлайн, делает необходимость в физической близости друг