Насилие. Микросоциологическая теория - Рэндалл Коллинз

собирался нажать на курок, она открыла кассовый аппарат и сказала: «Можете взять деньги сами». Тогда я велел ей отойти от кассы, она так и сделала. После того как я забрал все бумажные деньги, она улыбнулась и сказала: «Кажется, я мало что знаю о современной молодежи». Я посмотрел на нее мельком и подумал, что это просто нелепая старая добрая бабуля. Потом я быстро свалил [Athens 1980: 33].

По сути дела, пожилая женщина устроила грабителю проверку, ответив прямым отказом на его требования, а когда он повысил уровень угрозы, сделала компромиссный ход: на словах она осталась при своем мнении и не отдала ему деньги, сказав, чтобы он взял их сам. Ее последующее замечание «Кажется, я мало что знаю о современной молодежи» свидетельствует о ее понимании того, что они проверяют друг друга. Они даже расстаются на небольшой солидарной ноте, выяснив все друг о друге, при этом грабитель улыбается и признает, что эта женщина похожа на бабушку.

В последнем примере перед нами еще один насильник, оказавшийся на парковке торгового центра в день, когда люди делают рождественские покупки:

Я хотел найти девку с красивой полной задницей, которая одна идет к своей машине. Я решил, что запрыгну в ее машину, а потом заставлю ее поехать в одно безлюдное место неподалеку, о котором я знал. Я наблюдал за людьми, идущими к своим машинам, и вдруг заметил эту девку – у нее было приятное лицо, большие бедра и толстая круглая задница, она шла одна. Она выглядела легкой добычей, поэтому я пошел за ней по пятам и подкрался прямо к ней сзади. Когда она вставила ключи в дверь машины, я схватил ее за руку, ткнул ей в лицо ножом и сказал: «Садись в машину и давай без шума». Но она просто стояла, как будто в полном оцепенении. Тогда я отпустил ее руку, забрал у нее ключи от машины и сам открыл дверь. Я сказал ей, чтобы она садилась, потому что мы поедем кататься, но тут она просто стала кричать во всю глотку. Сначала я решил заставить ее сесть в машину и снова в нее вцепился, но она продолжала кричать и побежала от меня прочь. Я понял, что другие люди уже наверняка видят, что происходит, и подумал, что мне лучше побыстрее убраться оттуда к чертям, пока меня не поймали. Тогда я смылся, а она с криками побежала в сторону магазинов [Athens 1980: 35–36].

Решающим моментом в этом случае выступает первоначальная реакция женщины – она совершенно ошеломлена и находится в «полном оцепенении». Но в этот момент она не сопротивляется и не подчиняется, а поскольку насильнику нужно, чтобы она уехала с ним, ее решение выйти из ситуации при помощи тотального психологического отступления, пусть и на какое-то мгновение, приводит к тому, что насильник теряет инициативу. Тогда она сама (несомненно, без особого расчета) берет ситуацию под контроль, переходя от оцепенения к неконтролируемому крику. В отличие от других женщин-жертв в рассмотренных ранее случаях, она не произносит никаких членораздельных фраз, а просто непрерывно кричит, как будто она настолько увлечена этим криком, что не может воспринимать никаких угроз. Насильнику не удалось овладеть интерсубъективной составляющей ситуации, и он вынужден психологически отступить.

Многие ограбления оказываются неудачными из‑за того, что жертва сопротивляется. Согласно имеющимся данным, примерно в половине случаев, когда грабитель сталкивается с физическим сопротивлением или просто решительным отказом жертвы следовать плану ограбления, он прекращает свои попытки [Luckenbill 1981]. В то же время у жертвы возрастают шансы получить телесные повреждения. В одном исследовании ограблений с применением оружия в Чикаго утверждается, что 78% жертв, оказавших сопротивление, получили травмы, тогда как среди тех, кто не сопротивлялся, соответствующая доля составляла всего 7% [Block 1977]. Существуют и другие причины для прекращения попыток ограбления, в особенности если внутри офисных помещений имеются защитные стекла или высокие стойки, за которые могут отступить сотрудники учреждения или скрыться за ними из виду [Morrison, O’Donnell 1994]. Однако эти «укрепленные объекты» не всегда обеспечивают стопроцентную защиту от ограбления: все зависит от того, что происходит в те короткие моменты, когда грабитель пытается установить эмоциональное доминирование над ситуацией.

Можно подумать, что пистолет, направленный против безоружного человека, представляет собой непреодолимую угрозу. Тем не менее вооруженные грабители не всегда применяют свои «пушки» по назначению или стреляют метко – огнестрельное оружие может выступать главным образом как угрожающий предмет, а то и использоваться для введения в заблуждение или блефа. Этот момент особенно ярко описан в исследовании Шоны Моррисон и Иэна О’Доннелла [Morrison, O’Donnell 1994]. Авторы проанализировали примерно 11 тысяч вооруженных ограблений в Лондоне и взяли интервью у 200 грабителей, отбывавших тюремный срок. Оказалось, что они стреляли из своего оружия не так уж часто – это происходило лишь в 4% случаев ограблений. Более того, из тех 45 эпизодов, когда грабители открывали огонь, в трети случаев пули попадали в пол или в потолок либо летели в воздух – обычно так происходило в начале ограблений, когда у преступника еще присутствовали определенные сомнения по поводу того, будут ли выполнены его требования. В 13 случаях (то есть чуть менее 30% от всех эпизодов со стрельбой) грабители стреляли в своих жертв либо в охранников или случайных прохожих, но фактически им удалось попасть только в пятерых человек – уровень точности составляет 38%. Если вспомнить о том, что говорилось в главе 2, то эта статистика вполне сопоставима с эффективностью стрельбы у военных, а также полицейских – иными словами, полицейские и грабители находятся в совершенно равных условиях.

Все это не означает, что частота случаев, когда жертвы ограблений несут физический ущерб, является по меньшей мере незначительной. Согласно английским данным, ранения получают около 7% жертв вооруженных ограблений, хотя в подавляющем большинстве случаев (94%) их причиной оказывается не стрельба, а какие-то другие действия. Чаще всего грабители использовали огнестрельное оружие в качестве дубинки, нанося удары рукояткой пистолета или прикладом обреза винтовки (28% случаев нанесения телесных повреждений). Почти столько же травм (24%) жертвы понесли от ударов ногами или кулаками. Еще одной распространенной причиной телесных повреждений было использование какого-либо иного оружия наподобие бейсбольной биты, молотка или ножа (многие грабители, имевшие при себе «пушку», носили и другие виды оружия). Учитывая то, что все грабители в выборке Моррисон и О’Доннелла имели огнестрельное оружие (либо, как мы вскоре увидим, делали вид, что вооружены), примечательно, что оно не слишком активно использовалось для стрельбы