Насилие. Микросоциологическая теория - Рэндалл Коллинз

Коп подошел поближе, и я подумал, что можно отобрать у него пистолет, но мне стало интересно, где его напарник. Он выглядел нервным и испуганным. У меня мелькнула мысль, что он не пустит пушку в дело, но мне уже было все равно. Потом я прикинул, что у него нет никакого напарника, и подумал, не ударить ли его. Нужно было выбираться из этой ситуации. Когда он подошел к нам, я ударил его молотком [эта история закончилась смертью полицейского] [Athens 1980: 24].

В этой ситуации противостояние опытного преступника-рецидивиста и нервозного полицейского-новичка приводит к переключению ситуационного доминирования: грабитель наносит удар сразу после того, как понимает, что страх полицейского отчасти вызван тем, что он один, а грабителей двое, и за счет этого в данной коммуникативной ситуации у них появляется больше солидарности.

В следующем случае перед нами изнасилование, которое преступник совсем ненадолго выдает за ограбление, чтобы застать женщину врасплох. Все началось с того, что молодой чернокожий мужчина отправился в район, где живут белые представители среднего класса, в поисках цели для нападения:

Я хорошо разглядел эту белую женщину средних лет, которая прогуливалась между несколькими многоэтажками, и подумал: «Эта киска будет моей, развлекусь с ней хорошенько».

Я шел за ней по пятам до входа в один многоквартирный дом. Она открыла ключом главную дверь и собиралась войти, так что мне нужно было быстро добраться до нее, пока дверь не закрылась. Я едва успел добежать до двери, но подождал несколько секунд, прежде чем войти, потому что не хотел, чтобы она меня увидела. Когда я вошел, я услышал, что она поднимается по лестнице, и последовал за ней. Как только я добрался по лестнице наверх, я заметил, что она идет по коридору, и подкрался к ней сзади. Когда она открыла дверь в квартиру, я закрыл ей рот руками, втолкнул ее в дверь и сказал: «Ни звука!» Затем я закрыл за собой дверь и сказал: «Если услышу хоть один гребаный звук, я тебя завалю».

Я не хотел, чтобы она запаниковала слишком быстро, поэтому решил действовать напролом и спросил: «Деньги есть?» Она ответила: «У меня есть только десять долларов в конверте для пожертвований». Я сказал: «Значит, давай их сюда». Она достала конверт из сумочки и протянула его мне. Потом я сказал: «Снимай пальто». Я пристально посмотрел на нее и подумал: «Буду заводить эту бабу всю ночь напролет».

Я схватил ее за плечи и бросил на пол. Она начала кричать: «Что ты делаешь, что ты делаешь?» Я решил, что лучше дать ей понять, что не шучу, поэтому прыгнул прямо на ее задницу и начал бить ее по лицу со словами: «Заткнись, заткнись!» Как только она замолчала, я перестал ее бить. Затем я задрал ее платье выше талии и добрался до ее тела, но она начала кричать: «Стой, стой, стой!» и затопала ногами по полу. Я подумал: «Надо побыстрее заткнуть ей пасть, пока кто-нибудь ее не услышал», – и тогда я действительно стал бить ее с левой и правой со словами: «Заткнись, заткнись, пока я не забил тебя до смерти». Наконец она заткнулась, а я задрал ее платье, сорвал трусики с ее ног и… [Athens 1980: 23–24].

Насильник стремится действовать скрытно и неожиданно. Ему не казалось необходимым сначала потребовать от жертвы деньги, поскольку он все равно собирался рано или поздно начать ее избивать, чтобы заставить подчиниться и вести себя тихо, но требование денег он рассматривал как способ «действовать напролом» и получить еще немного преимущества, пока она не поймет, что он будет ее насиловать.

Приемы насильственных хищников представляют собой миниатюрную микроситуационную версию тактики, которую использует армия. Воинское подразделение обычно выигрывает сражение, не нанося удар по лучшим силам противника, а находя некое локальное преимущество – точку, где сосредоточено меньше сил неприятеля, – либо нанося удар в то место, где противника легко дезорганизовать, поскольку его застали врасплох, или же это происходит на фоне каких-то других действий противника, когда он не готов к бою. Тактика разбойного нападения точно такая же, только здесь вместо того, чтобы добиться потери организационной слаженности и инициативы, искусный преступник заставляет отдельно взятого человека утратить способность к действию, исходя из собственных интересов.

Вооруженный грабитель стремится к тому, чтобы добиться доминирования при помощи угроз, однако угрозы могут перерасти в насилие и убийство, если жертва оказывает сопротивление. В этом случае на первый план выходит спор за доминирование. Как утверждает Кац, грабитель, действующий в соответствии со своей идентичностью «жесткого чувака» или «крутого парня», теперь ведет игру с самыми крупными ставками в своей персональной вселенной. Убив сопротивляющуюся жертву, он может даже не забрать все ее деньги [Katz 1988: 180]. То же самое касается и грабителей без оружия, которые физически гораздо сильнее своих жертв и в качестве главного инструмента доминирования используют демонстрацию мускульной силы; в случае, если жертва окажет сопротивление, такой грабитель не может отступить, поскольку это ставит под сомнение его главный навык. Иногда такой грабитель провоцирует жертву, чтобы оправдать нанесение ей телесных повреждений, поскольку в этом случае он может обвинить в насилии саму жертву [Lejeune 1977]. Такие случаи подразумевают, что грабитель, идущий на конфронтацию, гордится собственным мастерством, своей техникой доминирования и получает удовольствие от того, что применяет ее по полной.

Для показательного сравнения рассмотрим эпизоды, в которых сопротивление жертвы оказывается успешным или не приводит к эскалации с нанесением серьезных травм. Герой следующего рассказа – мужчина, которому нужны деньги на покупку наркотиков, и он перебирает различные места, где можно совершить ограбление:

В конечном итоге мне пришло в голову, что можно ограбить химчистку. Я решил, что это будет самая удачная цель, потому что денег там найдется достаточно, а работают там одни старушки. Я надел солнцезащитные очки, прихватил пистолет 45‑го калибра, снял курок с предохранителя и направился в химчистку. Когда я туда вошел, я достал пистолет и направил его на старушку на стойке. Я сказал ей: «Это ограбление, но я не хочу в вас стрелять, поэтому быстро выдайте мне все деньги из кассы». Она подошла к кассе, но потом остановилась и сказала «Я не собираюсь отдавать вам эти деньги», – и наступила на кнопку на полу.

Но я уже пообещал себе, что возьму эти деньги. Я перегнулся через стойку, приставил ствол пистолета к ее лицу и сказал: «Леди, сейчас я вас убью». Но как раз в тот момент, когда я