Изамбард Кингдом Брюнель - L. T. C. Rolt

Он был диктатором, автократом, неподотчетным парламенту, совершенно неприступным ни с какой стороны, неподвижным в окружении так называемого конституционного правительства и при государственном секретаре, ответственном перед парламентом.

Здесь мы сталкиваемся с одним из тех увлекательных и, казалось бы, неразрешимых противоречий, с которыми иногда сталкивает нас история. Заклятым злодеем Флоренс Найтингейл был не кто иной, как Бенджамин Хоз - ныне сэр Бенджамин Хоз, к.к.б. - шурин Брюнеля, его ближайший и самый дорогой друг и единственный правительственный чиновник, энергией и инициативой которого он всегда глубоко восхищался. Идеалист, полный реформаторского рвения, избрание которого в первый реформированный парламент Брюнель поддерживал; способный человек, способный вести дела, чей драйв, умение и способность командовать Брюнель так уважал и не раз призывал к себе на помощь - как мы можем примирить этот характер, который так ясно вырисовывается из дневников и писем Брюнеля, с реакционным чудовищем Флоренс Найтингейл?

Верить ее описанию становится еще труднее, когда мы видим, что 16 февраля 1855 года эта самодержица пишет своему другу Брюнелю с вопросом, не согласится ли он спроектировать улучшенный госпиталь для Крыма, который можно было бы быстро построить в Англии, а затем отправить для сборки на заранее определенное место. Мы можем только подозревать, что ответ на это противоречие, возможно, кроется в характере самого Флоренса. Как и характер Брюнеля, ее невозможно было игнорировать; ее либо любили, либо ненавидели; люди либо становились ее преданными учениками, либо, в эпоху, когда все еще верили, что место женщины - дома, испытывали к ней острую неприязнь как к суете, вмешивающейся в мужские дела. Очевидно, что сэр Бенджамин Хоуз принадлежал ко второй группе, и его недовольство могло найти активное и, возможно, несправедливое выражение. Его приглашение к Брунелю могло быть вызвано желанием показать этой надоедливой женщине, чего может добиться мужчина без ее вмешательства. Конечно, имя Найтингейл никогда не упоминается в переписке между двумя друзьями, а Флоренс, со своей стороны, похоже, полностью игнорировала весьма примечательные плоды их сотрудничества.

Ответ Брюнеля Хоузу, написанный в день получения запроса, показывает, что он, должно быть, уже серьезно обдумал этот вопрос. Раскрытие скандальных условий в Скутари вызвало столько споров, что официальное приглашение Хоуза, по всей вероятности, лишь официально подтвердило проект, уже обсужденный и согласованный в частной беседе между ними. Как бы то ни было, Брюнель ответил: "Это дело, в котором, как мне кажется, я должен быть полезен, и поэтому мне нет нужды говорить, что мое время и мои лучшие усилия без каких-либо ограничений полностью отданы на службу правительству", - и, пообещав таким образом, он принялся за работу с необычной даже для него скоростью. Уже через шесть дней он писал Хоусу письмо с описанием желаемых условий и просьбой представить ему на рассмотрение контурные карты с эскизами предполагаемых мест. Первоначальный контракт на строительство больницы на 1000 коек уже был заключен по его собственной инициативе. Возмущенный писк протеста со стороны отдела контрактов военного министерства по поводу такого неортодоксального и скоропалительного поведения вызвал лишь следующую отповедь:

Возможно, такой курс и необычен при выполнении правительственной работы, но он предполагает лишь ту степень ответственности, которую привыкли брать на себя люди моей профессии..... Только благодаря быстрым и независимым действиям одного человека, наделенного такими полномочиями, можно обеспечить оперативность и избежать досадных и вредоносных задержек..... Эти здания, если они вообще нужны, должны быть востребованы еще до того, как они появятся.

5 марта он объяснил Хоузу идею, лежащую в основе его проекта больницы. Поскольку с тех пор он определял планировку подобных временных зданий, сейчас это выглядит как констатация очевидного, но тогда это было не так. Это было

что совокупность зданий должна состоять из таких частей, которые могут быть удобно объединены в одно целое при значительных изменениях условий формы и характера участка. Несколько частей должны быть способны составлять единое целое, объединенное крытыми переходами, и иметь возможность расширения за счет добавления частей любого размера.

Затем он подробно рассказал о планировке. Каждый стандартный блок состоял из двух палат на двадцать четыре пациента и был полностью автономным, с собственными комнатами медсестер, водопроводными шкафами, уборными и прочими деталями, "чтобы ни одно здание случайно не прибыло к месту назначения, не имея всего этого необходимого". На каждого пациента приходилось 1000 кубических футов воздушного пространства, и на каждое отделение был предусмотрен один большой вентилятор . Этот вентилятор, как он старательно подчеркивал, был предназначен для нагнетания воздуха в палаты, а не для его вытяжки, так как в этом случае в палаты могли бы проникать запахи из шкафов. В палатах были установлены стационарные умывальники и ванны для инвалидов его собственной конструкции, а для каждого отделения была предусмотрена своя собственная деревянная дренажная система. Хирургия, амбулатория и офицерские палаты состояли из тех же стандартных блоков; только кухня, прачечная и пекарня были металлическими, а не деревянными из-за пожароопасности. В деревянных палатных корпусах все отопление и освещение будет осуществляться с помощью свечей, которые Брюнель считал самым безопасным средством на тот момент.

Сначала новый госпиталь предлагалось возвести в Скутари, но вскоре от этого плана отказались в пользу Ренкиоя. Доктор Паркес был назначен главным врачом нового госпиталя, один из помощников Брунеля, Джон Брунтон,2 , был заранее командирован для подготовки площадки и надзора за строительством, и в марте Хоз был предупрежден, что 1 800 тонн грузового пространства должно быть обеспечено примерно за две недели.

Письма Брюнеля к Паркесу и Брантону в это время представляют собой классический пример того скрупулезного внимания к деталям, которое было секретом его успеха как организатора. Брунтону 2 апреля он написал:

Все планы будут высланы в двух экземплярах..... На пароходе "Ястреб" или "Гертруда" я отправлю вышку и большинство инструментов, и по мере отплытия каждого судна вы будете узнавать по почте, что на нем находится. Вам очень повезло, что в лице доктора Паркса вы нашли именно того человека, которого я должен был выбрать - энтузиаста, умного, приятного, преданного делу, понимающего планы и работы и готового придать совершенству здания и всех тех частей, которые я считаю наиболее важными, не меньшее значение, чем простому врачеванию.

Сын подрядчика едет с главным прорабом, десятью плотниками, бригадиром мастеров и двумя людьми, которые работали на железных домах и умеют прокладывать трубы. Я посылаю небольшую кузницу и два плотницких верстака, но вам понадобятся помощники плотников и рабочих, от пятидесяти до шестидесяти человек всего..... Я пришлю вам отличных помощников - старайтесь и преуспевайте. Не позволяйте ничему