Заставить замолчать. Тайна элитной школы, которую скрывали 30 лет - Лэйси Кроуфорд

Она выдавила из себя еще несколько витиеватых фраз. Они прорабатывали различные аспекты моего дела, но по каким-то «туманным» причинам прокуратура штата предписала им полностью прекратить сотрудничество со мной.

«И что мне теперь делать?» – спросила я.

«Я бы в жизни не попросила жертву повторно дать показания, – сказала Джули. – Мы так не поступаем. Даже по делам, относящимся к нескольким юрисдикциям, мы никогда не заставляем жертву давать показания дважды. Если честно, то любые расхождения в показаниях могут быть использованы стороной защиты для их дискредитации. Любые. Настоятельно рекомендую помнить об этом, если прокуратура штата попросит вас о беседе».

Мне показалось, что я начинаю понимать: эти детективы так сопереживают жертвам, что им неприятна мысль о том, что мне придется рассказывать обо всем еще раз.

«Да все нормально. Я сильная, смогу сделать это еще раз», – подумала я.

«Мне придется снова говорить под аудиозапись?»

Возникла пауза.

«Ну, нам это неизвестно», – сказал Форд.

Пауза подольше.

«Прокуратуре не понадобилось ваше дело».

Я начала звереть: «Почему?»

«Мы не можем сказать», – ответил Форд тягостным тоном.

«Значит, мой случай не будет рассматриваться прокуратурой».

«Мы не можем сказать».

Но прокуратуре неинтересен мой случай, равно как и вся информация, собранная полицией Конкорда.

Меня охватила ярость. Школа опять за свое. Школа показывает себя, это снова их фокусы. Их не видно, я не знаю, кто они, но меня хотят заставить замолчать. Эта лавина снова настигает меня.

«Они же стараются все замять, – сказала я. Мой голос дрожал от злости, и мне показалось, что я не внушаю доверия. – Школа опять все заминает. Они при власти, невероятно богаты и хотят избавиться от всего этого».

Ни слова в ответ.

«Избавиться от меня», – сказала я.

«Мы не сдаемся, – ответила Джули. – Я позвоню следователю прокуратуры Джиму Кинни и попрошу его поговорить с вами. Собственно, уже звонила и позвоню еще раз».

Я пришла в себя. Мне ведь не пятнадцать. Мне за сорок, у меня есть дом и муж, это моя точка опоры.

«Я сама позвоню Джиму Кинни», – сказала я. Это имя показалось мне лазейкой.

«Отлично», – сказал лейтенант Форд.

«Отлично», – сказала детектив Кертин.

С момента моего первого контакта с ними прошло четыре месяца.

«Мне жаль, что впредь мы не сможем сотрудничать. Очень жаль», – сказала детектив Кертин.

Во второй половине дня я сделала то, что должна была сделать пару десятилетий назад – позвонила в свою детскую клинику в Лэйк-Форесте. Мне сказали, что по установленным правилам медицинские карты хранятся до достижения пациентом 27-летнего возраста. Я опоздала лет на пятнадцать. Но собеседница попросила меня не вешать трубку и куда-то отошла. Вернувшись, она ликующим голосом произнесла: «Ух ты! Вам повезло!»

Она сделала распечатку с микрофильма и выслала ее мне. Так я впервые ознакомилась с докладной моего педиатра об изнасиловании и положительным посевом на герпес. Среди документов были несколько факсов из школы Св. Павла. Там мои медицинские документы уничтожили, во всяком случае, так было сказано детективам. Но в 1990 году школьный медпункт некоторое время отправлял моим врачам в Лэйк-Форесте отметки о ходе лечения. Из них я поняла, что школьный врач знал мой диагноз, но не сообщил его мне. И моим чикагским педиатрам тоже, поскольку из их записей следовало, что они несколько раз обсуждали возможные диагнозы и пытались установить причину моего заболевания.

Почему-то никто ни разу не предположил, что ответ следует искать в язвах полости рта. По крайней мере, никто не потрудился написать об этом.

Я просматривала эти бумаги сидя на полу своей спальни перед большой белой коробкой, которую отрядила для их хранения. Старым рабочим материалам пришлось потесниться. Это было похоже на движение вспять. Младенческие прививки. Первые медосмотры в раннем детстве. Укус ядовитого паука во втором классе.

Перечитывая эти документы, я переживала прежде всего за маму. Во всех этих подробностях незримо присутствовала женщина, которая постоянно звонила врачам, неизменно привозила меня к ним, всеми силами старалась вырастить свою дочь здоровой и благополучной.

Я оказалась в школе Св. Павла прежде всего потому, что мои родители верили, что их дочь должна получить самое лучшее образование.

Запись от ноября 1991 года: «Снова звонила мать. Ребенок в лазарете. Температура, потеря веса. Миссис К. крайне обеспокоена».

Я позвонила Джиму Кинни из прокуратуры штата Нью-Гэмпшир и получила искренние заверения в том, что они намерены тщательно расследовать каждый случай, не исключая и мой.

А потом, в пятницу накануне Дня благодарения, мне опять позвонили детектив Кертин и лейтенант Форд. У них в Нью-Гэмпшире день уже близился к концу, и по идее трудовые обязанности должны были уступить место предпраздничным хлопотам. Странное время для звонка. Им что, не хочется закруглиться и помчаться домой начинать праздновать?

Начал Форд: «Я в жизни ни с чем подобным не сталкивался».

Я замерла в нерешительности: «А что случилось?»

Несмотря на отстранение от моего дела, Кертин и Форда вызывали в прокуратуру представить их первоначальные выводы. Ничего хорошего из этого не вышло.

«Это был какой-то допрос. Прямо инквизиция. Казалось, это мы подозреваемые. У меня двадцать пять лет стажа, и это мой самый тяжелый опыт за все это время», – сказал Форд.

Они помолчали.

«Они отказываются заниматься моим делом, – сказала я за них. Наивные опытные детективы, верящие в верховенство закона. – Круг замкнут в очередной раз».

«У нас все считают, что тут явно либо сговор, либо междусобойчик юристов», – сказала Джули.

Тогда я этого не знала, но междусобойчик действительно имел место: команду адвокатов школы возглавлял бывший прокурор штата Нью-Гэмпшир. Он договаривался со своими прежними коллегами о том, какие документы будут включены в расследование. Очевидно, что среди них не оказалось ни одного, касавшегося меня.

«Одни юристы стучат другим юристам. Как если бы футболист перед решающим матчем сезона позвонил кому-то из команды соперников и слил план на игру», – сказал лейтенант Форд.

Я слишком волновалась во время этого разговора, чтобы сразу же сообразить, что нанятая школой юридическая фирма именно так и вышла на меня. Как только Джули и лейтенант Форд начали докладывать о моем деле в прокуратуру, информация об этом ушла к адвокатам школы, и они написали мне.

«Это как в том фильме, «Досье “Пеликан”». В смысле, пеликаны – школа Св. Павла. Нет, серьезно, такое не придумаешь. Надо нам уволиться и написать книгу», – сказал лейтенант Форд.

Пеликан – талисман школы Св. Павла. В раннем христианстве пеликан был символом мученичества за веру, поскольку