Королевы Крестовых походов - Элисон Уэйр

и не подписывал», – настаивал Гуго. «Что это значит? – вспылил Генрих. – Разве не вы посылали гонцов и письма, пока они нас не утомили, умоляя приехать и упрекая за промедление? Где люди, которых вы обещали?» – «Я никогда не делал ничего подобного, – твердил Гуго. – Ради всего святого, вините мою жену и свою мать! Клянусь Богом, я невиновен в ее кознях!»

На этом они поссорились. Генрих отправился в Бордо к Алиеноре, «которая чтила его»431, невзирая на поражение, в то время как Гуго и Изабелла быстро переметнулись к Людовику, посчитав это самым безопасным путем, и потребовали мира. Они отправили старшего сына Гуго в Пуатье в залог своих добрых намерений, а сами приехали следом вместе с другими детьми. 26 июля вся семья пала на колени перед Людовиком и «со слезами и вздохами взмолилась о пощаде. Король, увидев графа, его жену и детей, преклонивших колени в смиренной мольбе, простил ему все»432 при условии, что они принесут Альфонсу оммаж за Лузиньян, Ла-Марш и Ангулем. Однако он также отозвал их пенсии, разместил французские гарнизоны в замках и настоял, чтобы супруги отказались от притязаний на Сент и объединили с ним силы для борьбы с Генрихом.

Помилование Людовика сделало Гуго и Изабеллу намного беднее, а их владения более уязвимыми для французской экспансии. Репутация Изабеллы была подорвана. Французы поносили ее за подстрекательство к мятежу, а пуатевинцы и англичане обвиняли в его крахе.

В благодарность Ричарду за спасение при Тайбуре Генрих пообещал ему титул наместника Гаскони, но Алиенора давно хотела, чтобы этот титул достался лорду Эдуарду. Она убедила Генриха отменить пожалование и передать доходы от Гаскони сыну. Когда Генрих потребовал, чтобы Ричард отказался от притязаний на Гасконь в обмен на поместья, приносившие пятьсот фунтов стерлингов (£365 тысяч) в год, произошла ожесточенная ссора, в ходе которой Генрих пригрозил брату тюремным заключением. Страсти утихли, но Ричард не простил обиды и в сентябре отплыл обратно в Англию.

В том же месяце, потерпев неудачу в очередной попытке отвоевать французские земли Пуату, Генрих заключил пятилетнее перемирие с Людовиком, который выдвинул умеренные условия из-за того, что их жены были сестрами. После этого английский король отправился в Бордо, где провел месяц в увеселениях. Генрих и Алиенора оставались там в течение года, заслужив осуждение Матвея Парижского, упрекнувшего короля за то, что он развлекался за границей, когда был нужен в Англии. Но Генрих использовал время с пользой, делая все возможное, чтобы подавить смуту и завоевать верность гасконских баронов. Самый могущественный из них, Гастон де Беарн, приходился Алиеноре двоюродным братом. Именно королева убедила кузена присягнуть на верность Генриху.

Гуго и Изабелла были в ярости от своего поражения и унижения. Стало ясно, что Генриху III никогда не вернуть французские земли Пуату и что Людовик может захватить все графство целиком. Супруги решили нанести упреждающий удар и замыслили государственную измену.

В конце 1242 года французский рыцарь обвинил Гуго в том, что он заплатил двум сервам за убийство короля Людовика и графа Альфонса, посулив им в награду богатство. Сервам удалось проникнуть на королевскую кухню, где их заметили во время попытки «подсыпать яд в королевское мясо» и немедленно задержали. По-видимому, они также собирались заколоть братьев короля кинжалом. Покушение едва не увенчалось успехом.

На допросе один из наемных убийц признался, что действовал по наущению Изабеллы и что она лично дала ему яд, который следовало подсыпать в блюдо или чашу Людовика. Людовик приказал казнить сервов и возбудил против Лузиньянов судебное дело. На границах Пуату был созван конгресс – следственный суд, и король представил местным судьям доказательства измены Гуго и Изабеллы, полагая, что именно Гуго был организатором покушения.

«До графини [Изабеллы] дошла весть, что двух негодяев поймали за их злодеяние и повесили. Она так разгневалась, что схватила нож и хотела ударить себя, но ее люди отобрали [оружие]. Когда она поняла, что не добьется своего, то сорвала [с головы] платок, [растрепала] волосы, в унынии слегла в постель и долго не могла прийти в себя»433.

Изабелла молилась о том, чтобы королевский сан защитил ее от общего правосудия, поэтому, когда ее вызвали в суд, она приняла крайне оскорбленный вид. Тем не менее она отправилась в суд с большой свитой, но ей не разрешили войти в здание, потому что там представляли доказательства. Взбешенная, она осталась сидеть верхом за дверью, отказываясь сдвинуться с места, пока не заметила одного из свидетелей, который предал ее и явился для дачи показаний. Изабелла испугалась – и не без оснований. Покушение на жизнь короля считалось самым тяжким преступлением, поскольку посягало на права Божьего помазанника. Во Франции виновных пытали, а затем разрывали на части четырьмя лошадьми. Такое наказание постигло Брунгильду, королеву франков, жившую в VII веке и уличенную в убийстве королевских особ. Оно применялось снова в XVI веке и в 1610 году, когда был убит Генрих IV. Решив, что она обречена, Изабелла в страхе ускакала прочь.

В начале 1243 года она все еще находилась на свободе, но пребывала в страхе, что ее потащат в суд. Беспокоясь о безопасности своих детей, она убедила Генриха отказаться от притязаний на Ангулем в пользу нее и Гуго, на что тот согласился. После этого, в марте 1243 года, Изабелла и Гуго разделили земли между детьми.

Это случилось незадолго до того, как страх перед арестом заставил Изабеллу покинуть мужа и вторую семью. «Вспомнив о своих многочисленных прегрешениях, она нашла убежище в аббатстве Фонтевро». «Она укрылась в потайной келье и облачилась в монашеское одеяние, но даже там не чувствовала себя в полной безопасности, потому что многие французы и даже пуатевинцы преследовали ее с непримиримой ненавистью, утверждая, что ее следует называть не Изабеллой, а нечестивой Иезавелью, которая посеяла семена многих преступлений и стала виновницей ужасной войны с Францией»434. Потайная келья находилась в доме для гостей и предназначалась для больных или нераскаявшихся посетителей, но при этом она располагалась и на территории аббатства, которое предлагало убежище всем, кто нуждался. Здесь Изабелле «жилось легко и спокойно».

«Все бремя позора пало на [плечи] ее несчастных мужа и сына. Они были арестованы и вот-вот должны были предстать перед судом по обвинению в отравлении, когда граф Ла-Марша предложил сразиться со своим обвинителем Альфонсом и доказать поединком, что его жену оклеветали»435. Иначе говоря, обвинения против Изабеллы были ложными. Это произошло летом 1243 года. Сын Гуго предложил сразиться с Альфонсом вместо отца, но Альфонс отказался от