Королевы Крестовых походов - Элисон Уэйр

в отношении епархии Чичестера. Он умолял нас не расстраиваться из-за этого и не питать к нему неприязни. Мы, в свою очередь, сообщили ему, что в нашей неприязни нет ничего удивительного, поскольку он оскорбил вас в этом вопросе и никоим образом не может рассчитывать на наши добрые пожелания после того, как навлек на себя ваш гнев.

Услышав и усвоив это, он лично пришел к нам, дав понять, что в вышеупомянутых и прочих вопросах сделает все, что в его силах, чтобы выполнить ваши пожелания. Мы посоветовали ему выполнить ваши пожелания, если он хочет смягчить наше негодование. Пока между вами остаются разногласия, мы никак не можем умерить свой гнев и негодование. Поэтому мы со всей возможной любовью умоляем вашу достопочтенную светлость, чтобы вы соблаговолили почаще сообщать нам, если пожелаете, о своем здравии (молим Бога, чтобы оно было благополучным) и о том, что угодно вашей воле. Да процветает ваше превосходительство во веки веков во имя Господа441.

Алиенора также сказала Генриху, что Пасселеве ничего не смыслит в теологии и что, по всеобщему мнению, его строгость в соблюдении законов об охране леса мешает ему стать епископом. Алиенора намекнула, что таланты Пасселеве лучше послужат королю на его нынешней должности. Генрих позволил себя уговорить.

Позже Бонифация назовут самым ненавистным человеком в Англии. Матвей Парижский поносил его за иностранные интересы и пренебрежение к пастве. Когда Бонифаций отправлялся куда-либо с инспекцией или за сбором податей, он надевал кольчугу под епископское облачение и брал с собой банду головорезов устрашающего вида. Даже Алиенора считала дядю слишком вздорным. Однако, вопреки всем ожиданиям и несмотря на властные манеры, он оказался способным примасом-реформатором Англии.

В августе 1244 года леди Маргариту, которой исполнилось четыре года, обручили с Александром, трехлетним наследником короля Шотландии. Брак заключили ради мира между Англией и Шотландией, которые долго и жестоко враждовали. Празднуя помолвку, Генрих приказал слугам, чтобы «в пятницу, следующую за Крещением, они накормили в большом зале Вестминстера у растопленного камина всех бедных и нуждающихся детей, которых смогут найти; детей короля надлежало взвесить и измерить, [а затем] сообразно их весу и росту раздать ради их блага» серебряные монеты. В другой раз король распорядился раздать нуждающимся жителям Виндзора серебро в количестве равном общему весу его детей.

Когда в декабре 1244 года умерла Жанна, графиня Фландрская, жена Томаса Савойского, дядя Алиеноры больше не мог претендовать на титул графа Фландрии и переехал на постоянное жительство в Англию, надеясь на щедрое вознаграждение от мужа племянницы, который любезно предоставил ему и его брату Амадею пенсии.

Алиенора находилась на позднем сроке четвертой беременности. Генрих, отчаянно желавший второго сына, приказал зажечь тысячу свечей в храмах Святого Фомы и Святого Августина в Кентербери, чтобы королева благополучно разрешилась от бремени. Он также пообещал аббату Сент-Эдмундсбери, если Бог пошлет ему сына, назвать младенца в честь мученика святого Эдмунда, в те времена покровителя Англии, которого Генрих глубоко почитал.

Настоятель Вестминстера одолжил Алиеноре одну из самых ценных реликвий аббатства – пояс Пресвятой Богородицы, который, как считалось, облегчал родовые муки. 16 января 1245 года, как впоследствии рассказывал Генрих аббату Сент-Эдмундсбери, «когда наша возлюбленная супруга, Алиенора, наша королева, страдала от родовых мук, мы велели исполнить для нее антифон святого Эдмунда. Еще не отзвучала следующая молитва, как податель сего письма, наш камердинер Стефан де Салинес, принес новость о том, что королева родила сына. Чтобы эта весть доставила вам больше радости, мы распорядились, чтобы ее сообщил вам сам Стефан»442. Когда младенца крестили, «ликующий король нарек сына Эдмундом» и преподнес к главному алтарю Вестминстерского аббатства расшитую ризу; еще одну ризу впоследствии сшили из крестильной рубахи. Алиенора была воцерковлена под знакомые звуки гимна «Королевские хвалы».

В том же году Генрих приступил к осуществлению самого дорогого его сердцу проекта – перестройке Вестминстерского аббатства. Храм уже обрел статус церкви для коронации английских монархов, и король решил возвести прекрасную новую усыпальницу для мощей Эдуарда Исповедника в великолепном готическом стиле, который отражал бы славу Божью и таланты лучших средневековых мастеров. Примерно в это же время королеве Алиеноре подарили посвященную ей рукопись «La Estoire de Seint Aedward le Rei» («История святого короля Эдуарда») за авторством Матвея Парижского. Это был несколько приукрашенный рассказ на нормандско-французском языке о жизни Исповедника, утверждавший культ королевского святого, соблюдавшийся при дворе.

В 1230-х годах Генрих и Алиенора по отдельности озвучили желание, чтобы их похоронили в лондонской церкви Темпл, но в октябре 1246 года на фоне растущей преданности святому Эдуарду монарх заявил, что его следует похоронить в Вестминстерском аббатстве, подтвердив свою волю в завещании 1253 года. Генрих вознамерился превратить Вестминстер в королевский мавзолей, где он и его потомки могли бы вечно покоиться в непосредственной близости святого Эдуарда. Алиенора выразила желание быть похороненной рядом с супругом.

19 августа 1245 года отец Алиеноры, граф Раймунд, скончался. Генрих, который вел военную кампанию в Уэльсе, услышав скорбную новость, посетил заупокойную мессу, «в то же время строго запретив извещать о событии королеву, его жене, чтобы ее не охватило горе»443. Он чувствовал, что должен лично сообщить супруге печальную новость по возвращении.

Горе короля, возможно, сменилось гневом, поскольку в завещании от 1238 года Раймунд оставил Маргарите и Алиеноре наследство в размере десяти тысяч марок (£4,9 миллиона) каждой. Санче и Беатрисе полагалось по половине этой суммы, однако Прованс отходил Беатрисе – любимой дочери Раймунда. «Дочь моя, – писал ей граф Раймунд в последнем письме, – ты всегда любила меня больше всех из сестер. Я знаю, что волею Господа все мои дочери, за исключением тебя одной, нашли достойных мужей и возвысились в глазах христианского мира. Поэтому я завещаю тебе все свои земли, сокровища, замки и имущество. Ибо твои сестры не бедны, и я позаботился о них иначе»444. После смерти отца Беатриса стала графиней Прованской.

Естественно, Генрих и Алиенора были недовольны решением графа, поскольку сонаследницы обычно получали равные доли наследства. В данном случае три старших сестры не получили завещанных денег. Более того, пять замков, оставленных Беатрисе, на самом деле принадлежали Генриху как залог выданной ссуды, которую Раймунд так и не выплатил. Однако «никто не выразил королю ни сочувствия, ни соболезнований по поводу его потери и позора»445. Больше всех расстроилась Маргарита, полагавшая на правах старшей сестры, что Прованс принадлежит в первую очередь ей. Король Людовик поддержал супругу и преисполнился решимости включить Прованс в состав Франции. В декабре он успешно