"Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 - Генри Крейн

не вспоминать — слишком ужасным было все пережитое несколько недель назад. Особенно жгло и мучило душу воспоминание о неисполненном долге. Правда, сейчас у Мейсона было оправдание — он наконец‑то решился. Теперь оставалось только привести себя в порядок, взять кейс и отправиться в Нью–Йорк.

Встретив в лице клиента благодарного слушателя, мистер Бумберг говорил непрерывно примерно на протяжении получаса. Из его рассказа Мейсон при желании мог бы узнать о том, как живет еврейская община Бронкса, какие сложности поджидают семейную пару на седьмом году совместной жизни и много других интересных и полезных вещей. Закончив свое дело, он еще пытался привлечь внимание клиента к своим личным переживаниям, однако Мейсону уже было не до этого.

— Большое вам спасибо, — сказал он, вставая с кресла и пристально глядя на свое чисто выбритое лицо со следами довольно продолжительного знакомства с алкоголем.

Тем не менее, произошедшая с ним перемена была столь разительна, что Мейсон не смог отказать себе в удовольствии оставить на чай доллар сверх прейскуранта. Пересчитав оставшиеся после этого деньги, он пришел к выводу, что этого будет вполне достаточно для оплаты номера в мотеле и автобусного билета до Нью–Йорка, в каком бы месте Соединенных Штатов он сейчас ни находился.

Распрощавшись с радушным мистером Бумбергом, Мейсон вернулся в мотель. Его одолевало страстное желание отметить свое возвращение к нормальной жизни двойной порцией виски, однако, благодаря тому, что мотель был прямо через дорогу, а бар — в нескольких десятках метров, он сдержался от коварного соблазна и вернулся в мотель.

— Я хотел бы рассчитаться, — сказал Мейсон, останавливаясь перед стойкой, за которой сидел хозяин обветшалой гостиницы.

Эта фраза постояльца привела хозяина одновременно в состояние некоторой растерянности и радости. Радости — потому что Мейсон был одним из немногих его постояльцев, который решил расплатиться добровольно, без помощи местного шерифа. А уныние — почти по той же самой причине. Жизнь в этом захолустье, была, очевидно, столь скучной и безрадостной, что любой скандал, пусть даже по самому ничтожному поводу, был отличным развлечением. К тому же, Мейсон высказал явное желание завершить свое пребывание в гостинице, а значит, этот источник небольшого, но надежного в каком‑то смысле дохода иссякал, как обедневшая нефтяная скважина. Кому же это могло понравиться?

После того, как послюнявив палец и поводив им по строкам гостиничной книги, хозяин выяснил, что Мейсон пробыл здесь ровно одиннадцать дней, в кассу мотеля поступило тридцать пять долларов помимо тех двадцати, которые Мейсон заплатил вначале своего пребывания в этом городе. Пять долларов в сутки — такой дешевизной не мог похвастаться ни один город, в котором Мейсону когда‑либо приходилось бывать. Будучи немало удовлетворенным этим фактом, Мейсон поднялся по лестнице на второй этаж в свой номер и там окончательно привел в порядок собственную бухгалтерию. Оказалось, что у него появилась возможность обзавестись новым, вполне приличным костюмом. Но он решил сделать это не здесь, а уже в Нью–Йорке. Еще по своим посещениям этого города в студенческие годы Мейсон знал места, где вполне приличный английский костюм можно было купить за полторы сотни. Такая низкая цена объяснялась… Впрочем, нет сейчас смысла останавливаться на этом. У каждого есть право на собственные секреты.

Когда‑то Мейсон слышал, что у русских есть довольно странный обычай — перед дальней дорогой немного посидеть. Сейчас, когда ему предстояло путешествие в будущее, уготовившее для него неизвестно что, он почувствовал само собой возникшую тягу посидеть перед дорогой. Перед этим он стащил с крышки платяного шкафа блестящий металлический кейс и, еще раз посмотрев на себя в сверкающую полированную поверхность чемоданчика, удовлетворенно улыбнулся.

Если бы не измятый костюм и ничуть не менее измятое лицо, он выглядел бы вполне прилично. Однако немаловажным было уже и то, что ему удалось, наконец, взять себя в руки и заняться делом.

Почувствовав, что отведенное ему время истекло, Мейсон решительно встал с продавленной кровати, на которой ему приходилось проводить последние одиннадцать ночей и направился к двери. Не оглядываясь, он без сожаления вышел из комнаты и спустился по лестнице на первый этаж. Хозяин мотеля при появлении посвежевшего и аккуратно постриженного постояльца предупредительно вскочил.

— Всего хорошего, — кивая головой, сказал он. — Ваше общество для меня было очень приятным. Честно признаюсь, такого вежливого и щедрого человека, как вы, в нашем городе давно не бывало.

Мейсон мягко улыбнулся.

— Не могу не признать, — несколько двусмысленно признал он, — что пребывание в вашем городе заставило меня снова задуматься о человеческой натуре. Всего хорошего. Желаю процветания вашему заведению.

С искренней благодарностью пожав руку хозяину мотеля, Мейсон вышел на улицу. Хотя погода была довольно пасмурной и обещала к вечеру наверняка разразиться дождем, у Мейсона было прекрасное, можно даже сказать, солнечное настроение. Он шагал по главной улице оставшемуся ему неизвестным городка, даже не заботясь о том, чтобы задуматься — а не спросить ли, в какой стороне Нью–Йорк. Он твердо знал одно: спустя день или два он уже окажется на восточном побережье.

Как бы то ни было, после часа пешей ходьбы по абсолютно лишенному автомобилей шоссе, Мейсона подобрал проезжавший мимо лесовоз. Шофер, которому было скучно в одиночку ехать через половину штата, несколько часов забавлял Мейсона рассказами о своих флиртах с посудомойками в придорожных кафе, а также о том, какой он примерный семьянин. Хотя Мейсона эти рассказы в конце концов изрядно утомили, он старался не показывать и вида, что спит на ходу. Правда, почувствовав некоторую напряженность своего гостя, водитель вдруг умолк и, озабоченно взглянув на Мейсона, спросил:

— Эй, парень, ты в порядке?

Мейсон непонимающе мотнул головой.

— А что?

— У меня такое ощущение, что ты спишь на ходу. Тебя случайно не укачало?

Мейсон довольно натужно рассмеялся.

— Да нет, просто понимаешь… Э… как бы тебе это объяснить, — он на мгновение замялся, — в общем, вчера я здорово перебрал…

Шофер вполне сочувственно похлопал его по плечу.

— Не грусти, парень, у меня есть для тебя приятный сюрприз.

Покопавшись немного где‑то под собственным сиденьем, он вытащил банку пива и, удовлетворенно усмехнувшись, протянул ее Мейсону.

Кэпвелл не без благодарности взял подарок.

— Ого, холодная, — с удивлением сказал он, подбрасывая на руке чуть запотевший влажный цилиндрик. — У тебя что там, под задницей, холодильник?

Шофер расхохотался.

— А ты молодец, сообразительный, — одобряюще сказал он. — Ты не тяни, а побыстрее пей пивко, организм‑то небось изголодался.

Чувствуя полную