Каждому слову – своя борозда. Словник - Александр Александрович Романов

class="p1">– Делали моста да заборки…

Автор поясняет: т. е. сени и тесовые переборки.

– У нас зады пошли в загороду, а перёд – на дорогу…

Автор поясняет: т. е. дом клонится в разные стороны.

– Да, не знаем, которая наперёд умрёт… Я теперь сбилась совсем со здоровья-то… В красу и смерть… Ничего не жалко…

– Ты ещё ходко ходишь…

– Старика прозвали «Звездой»: он был грамотной…

– Деревянная лопатка называлась «клеща» – копать картошку… Во всём обществе было 3 железных лопатки, а надо было копать фундамент под овин… Моды не было садить морковки, свеклу, а садили только картошку и лук…

– Песок-жорун: брось-ко навозу в него, ничего не найдёшь…

– Вчера я был… маленько… под сентябрём (т. е. выпивши).

«Засентябрило»…

– Я мог и кирпич работать…

– Я худо вас боюсь-то…

– С женским персоналом я любил связь. Так вот карман-то и выворотили… Женщина любит мужчин с толстым карманом…

– У него в руках-то всё родилось…

– А на это внимание не брали, что он на плечах носит – голову или горшок!

– Находка – это сбиться и найти! (автор).

– Лёва, ты знаешь, какая у меня собака была? С волками дралась. Волки ей голову оторвали, так она ещё две недели задницей лаяла!

– Вам, может, радиво-то [радио] мешает? Возьмите да и выдерните его!

– Выпил – и началось в голове веселье. Вот я пешком-то и зубрил от Московского вокзала. А в Москве народу на улицах – темно!.. (1960).

– Жену отвёз в больницу: надо сделать капитальный ремонт.

– Я в молодости-то был с полным лицом, кудряв…

– Дороги наши – судороги жизни… (автор).

– Расти, коса, до пят – женихи торопят (автор).

– Не омманывай, разбессовестной!

– А я, как кочка на болоте, приросла к одному месту, хотя и досужно бы ездить по родне…

Шура говорит – как поёт: «Курица-то не водит своих цыпляток» (ку-у-рица-то…о не во…о…дит своих цыпля…я…ток). Убежа…ала от них к петуху…у…у. Вот сво-о-лочь-то но-о-нешняя…

Ругается, а получается, как поёт. Удивительно.

– В доме собака собакой, а на улице щенок щенком!

– Пятьдесят лет назад у нас в деревне гордились бедностью, а сейчас её стыдятся. Отцы и дети… (автор, 1970).

– Изломал себя на три дня… (пьянство).

В Сочи… на три ночи (аборт).

– Что и за люди! Ведь свои, деревенские, а что козы – скололи друг друга…

Искололи?

– Вот как живёт: спит до белого дня, а встанет – нос крючком не достать…

Гордец.

– Нервы распустила по брюху!

– Я пришла к вам орудием да и большим.

– А чего?

– А нет ли медку? Горла у девчонок болят, в гриппу лежат…

– Так надо маленьким дать… Дак чего, хозеин, накласть?

– Дак наклади стакашик…

– Думаю, кума, и орудье. Вот и пришавряла к вам… Подшей-ко катаники…

– Мешок-то твой везти орудье… (удобно?)

– Забот-то много, вот потому я и не красна.

Образ.

– Скотина мелюзка, канительная – овца, экая ладья…

– Ты не подумай, что я N. люблю, я пришёл оправиться. Своя баба хорошая, товстая. Зачем к чужой пойду?..

Оправиться. Глагол. Опохмелиться.

– Ты жонись, пока не умер-то!.. Едва ноги тащит – пошёл в пальте! А ведь охота пожениться-то…

– Он лёгонький, что перо: вот его в сторону-то всё и заносит…

– Я на язык боркотливый (мужик).

– Ни в угол, ни в стену, вот как живём – одним днём!

– Вот ведь как вралось во сне-то…

– Кипит, что в котле (о февральской погоде). Солнышко хочет выскочить, да не может. Со свистом несёт снег-то…

– На небе синяя прогалина, а снег всё тащит…

– Пусть погодушка умнётся… Всё курит и курит на улице снегом…

– Февраль снежной да кутежной… Да, погода нас натешила…

Удивительный разговор о зимней погоде.

– День-ёт долог: съедим пироги… Ой, объелась-опилась: брюхо-то что каравай…

– Газету-то не читай – не ломай глаза-то…

– До дому-то нам далеко курлыкать…

– Вон Дамка-то полощет-бежит…

Дамка – собака с очень своеобразной походкой.

– Купчи понаехали… (купцы)

– Ну, стаканчик-то удави…

Удавить. Глагол. Здесь: выпей (удави «зелёного змия»!).

– Как жизнь?

– А взвизжи да держись!.. (все хохочут).

– Денег-то у него целый партамент.

– На заработке на эдакой – дак не диво…

Так местные жители называли «портмоне».

– Дивчёшка эдакая небольшая, красивенькая…

– А их на вечеру принесёт…

Интересный образ.

– Жила бы божатка, так ходить-то к вам было бы покатистей. Т. е. желаннее, охотнее и т. п.

– Глаза сшивает – так дремлется…

– Пока столькё-то было, так работала, а теперь столькя-то нет…

Автор поясняет: нет уже столько-то сил.

– Она такая неприветливая: в ухо не вовьётся…

– Вот так хоть примерно возьмём: ты – хитрая, а я – ехидная…

Сложный разговор.

– У него рожа опять на боку! (с гневом говорит баба о своём мужике-пьянице).

– Мамзун [Мао-Цзе-Дун] всех людей-то притравил. Чего не спехнуть-то его? Молодые-то [китайцы] не так бы на нас кидались…

– Смотри-ко: ты – человек, а вырастешь – кувалдой будешь…

– Мужики, радостно-удивлённые тем, что в Политбюро вышел таким молодым Горбачёв (50 лет), говорят: «Надо же – как из-за угла выскочил и – сразу за стол!»

– Чего-нибудь да чего-нибудь, а всё не слава богу.

Автор поясняет: живут недружно.

– Поглядела бы порядка я в чужой-то волости…

«Готовая ритмическая строка», – пишет автор.

– Бавшка дедушка звала всё время «фофаном».

– Резня! – так местные зовут одну старуху.

– Ой, ведь я голосистая была, что кенарейка. Как заведём с Артемьевной песню – на всю деревню слыхать!

– Стыдом оборонятся от гостей не будем: не такие мы – давай, мать, тащи всё на стол!

– Даст спьяна тютю, так и носи за бархат!

– Захлебнулся апрель туманом… (автор).

– Нос что скворечник: свистит, поёт…

Образная (звуковая) картина – простуженный нос.

– У цыганка-то пять девок, одна мене другой, что чеснок.

– Чего-то это ты, N, парня не мог сделать? Смотри, у тебя всё девки…

– Да парня-то я было сделал, да вышел он с короткой душой, сразу же и помер. А боле я уж не мог…

– Чего мужик-то делает?

– А ладит лыжи на мозоли.

– Сердцу ознобшему да снегу ещё кинуть…[1]

– Как живёшь, Василий?

– А ноне добро: только дыши – само живётся. Мне и бабе деньги на дом носят…

– Она умная, как