Шотландия в Новое время. В поисках идентичностей - Виктор Юрьевич Апрыщенко

судебной комиссии. Двадцатого июля 1704 г. лорд-адвокат приказал графу Розесу, шерифу Файфа, препроводить заключенных в Эдинбург, чтобы там они предстали перед судом. 12 августа друзья пяти заключенных в тюрьму женщин, ожидая их транспортировки в столицу, подали прошение об освобождении обвиняемых на поруки[525]. Их допрос состоялся в ноябре 1704, и одна из ведьм призналась, что дала показания только под давлением священника. Выпущенный памфлет утверждал, что ведьм освободили после того, как было определено, что их признания ложны, и что Патрик Мортон занимался обманом. Памфлет также утверждал, что, когда обвиняемые ведьмы были освобождены, каждую из них обязали оплатить городским властям штраф в размере восьми шотландских фунтов[526].

Но все же одержимость Патрика Мортона привела к человеческим жертвам. Томас Браун, один из предполагаемых колдунов, умер от голода в тюрьме, а Джанет Корнфут была растерзана толпой в январе 1705 г., после того как она возвратилась в Питтенвим. За ноги ее протащили по городским улицам и по берегу реки, привязали к веревке, что была протянута от берега до стоящей на воде лодки, бросали в нее камнями, избивали палками и в конце концом задавили насмерть, сложив у нее на груди груду камней. И Брауну, и Корнфут было отказано в погребении по христианскому образцу[527]. Тайному совету пятнадцатого февраля городские власти сообщили, что несколько из убийц были заключены в тюрьму, но Коупер, являвшийся инициатором линчевания Джанет Корнфут, остался на свободе[528].

Однако особенностью Шотландии является то, что вплоть до массового и масштабного распространения случаев одержимости в 1690-е гг., на протяжении целого столетия, с 1590-х гг., когда Европа была охвачена эпидемией бесноватости, на севере Британских островов такие случаи фиксировались крайне редко. Причина, очевидно, в распространении протестантизма и последовавшего за этим процесса изменения всей социокультурной сферы общества. Протестанты, не меньше чем католики, отвергали возможность и действительность одержимости, свидетельства которой в реальности были представлены даже в Новом завете, книги более чем священной для сторонников Реформации. Христос изгнал множество бесноватых, что дало основание его противникам говорить о том, что сделал он это властью Вельзевула, правителя демонов[529]. В результате все лидеры Реформации вынуждены были согласиться с реальностью одержимости. Порой они полагали, что одержимость была духовным, а не телесным феноменом, происходящим из того, что, как утверждал Филипп Меланхтон, «дьяволы овладевают сердцами некоторых людей и вызывают в них безумие и мучение»[530]. Та же неопределенность относительно природы одержимости может быть найдена в письмах Лютера, который однажды сам предпринял попытку изгнания нечистой силы. Кальвин же отклонил обряд изгнания как папский пережиток, утверждая далее, что время чудес минуло, однако нет никаких свидетельств, что, отрицая ритуал изгнания, он, вслед за иезуитом Луи Ричеомом, отвергал сам факт одержимости и возможность изгнания демонов[531].

Протестантские демонологи, также, как и их католические собратья, факту одержимости уделяли не так много места в своих трактатах. Конечно, Джеймс VI, добрый кальвинист, нисколько не сомневался в реальности одержимости, которую обсуждал в «Демонологии». Даже Йоханн Вейер, скептически относившийся к колдовству автор XVI в., признал возможность проникновения демона в душу и тело человека. Вейер, протестантизм которого никогда не вызывал сомнений, был намного более доверчив к описанию тех случаев, о которых сообщали в связи с распространением колдовства. Он утверждал, например, что несчастья монахинь в женском монастыре в Вертете, в испанских Нидерландах, в 1550 г. должны быть приписаны не деятельности ведьм, но дьявольскому промыслу, который наслала одержимость[532]. В 1691 г. голландец Балтазар Беккер опубликовал свой трактат «Околдованный мир», но еще до этого кальвинистские священники должны были, используя библейскую ученость, объяснять и феномен одержимости, и власть колдовства.

Протестантские страны, в не меньшей степени, чем католические, были охвачены манией одержимости. В северо-германских лютеранских территориях случаи одержимости фиксируются чаще, чем в южных католических областях. В городах юго-восточной Франции и Швейцарии и протестантские, и католические общины часто приписывали одержимость колдовским чарам и заклятию. В конце XVI – начале XVIII вв. кальвинистская республика Женевы преследовала многочисленных ведьм за то, что они вызвали одержимость. И в конце XVII столетия большинство случаев одержимости происходит от кальвинистских сообществ Новой Англии, Англии, голландской Республики и Шотландии.

Одно из возможных объяснений того, что на протяжении большей части XVII в. случаев одержимости в Шотландии было не так много, заключается в том, что это явление среди шотландских духовных и светских властей рассматривалось как мошенничество. Такие подозрения распространялись с конца XVI в. и существовали долгий период следующего столетия как реакция на получившие широкую известность процессы по изгнанию нечистой силы в католических странах, особенно Франции. Протестанты, которые отвергали изгнание нечистой силы как волшебный ритуал, настаивали, что только новозаветные практики молитвы и пост могли использоваться для удаления демонического духа, а сама одержимость была нарочно «изобретена» иерархами и богословами католицизма для того, чтобы сплотить как можно больше сторонников. Сам Джеймс VI рассматривал обряд изгнания как распространяемую манию для того, дабы «укрепить мерзкую религию»[533].

В то же самое время шотландцы поняли, что мошенничество такого рода не ограничивается лишь католическими странами. И до, и после 1603 г., когда Джеймс занял трон в Лондоне, английские церковники, в особенности Ричард Банкрофт и Самюель Харснетт, раскрыли множество случаев мошеннической одержимости, которую пуританские священники использовали в целях пропаганды, а в 1607 г. сам Джеймс помог им доказывать, что Беркширский бесноватый, Энн Гантер, успешно имитирует свою одержимость[534]. В результате члены совета монарха, а также церковники пришли к выводу, что никаким сообщениям об одержимости, ни со стороны католиков, ни от протестантов, французов, англичан или даже шотландцев, доверять нельзя[535].

Существуют фрагментарные свидетельства, что шотландские власти в течение 1620-х гг. рассматривали сообщения об одержимости как представляющие опасность государству, его спокойствию и порядку. Эти свидетельства исходят от Джона Мэйтленда, второго графа Лодердейла, и относятся к середине XVII в. В корреспонденции 1659 г., адресованной английскому пресвитерианину Ричарду Бакстеру относительно одержимых Лаудуна, Лодердейл осуждал чрезмерный скептицизм относительно колдовства, одержимости демонами и существования духов. По его словам, такое недовоерие объяснялось «странными и атеистическими», фальшивыми римско-католическими практиками изгнания нечистой силы, а также чрезвычайной доверчивостью тех, кто все беды связывал с колдовством[536].

Чтобы доказать существование духов, Лодердейл вновь обратился к случаю, свидетелем которого он стал в 1620-е гг., когда был ребенком. Речь шла о женщине, охваченной, как считалось, одержимостью в Дансе, что в Берикшире. Отец Лодердейла и местный священник, Джон Уимс, были убеждены, что этой женщиной, в отличие от монахинь Лаудуна, по-настоящему овладели демоны. Чтобы