Еврейский мир. Сборник 1944 года - Коллектив авторов -- История

польское, румынское и прибалтийских стран. Здесь «толкающие» факторы остаются в силе и в 1921 году эмиграция из этих стран достигает до предвоенного уровня в 125000 человек. Но в следующие годы, особенно с 1925 по 1933 год, средняя годовая еврейской эмиграции падает до 40000 и даже до 30000 в год. Тут сказывается не только стремительное падение «притягательной» силы стран западного полушария вследствие целого ряда экономических кризисов, но и нарастание встречного «отталкивающего» движения в виде весьма строгих ограничительных иммиграционных законов на основе растущих расовых предрассудков.

Начиная с 1933 года, все европейское еврейство и попадает между молотом и наковальней этих двух встречных, взаимно отталкивающих сил, и в конце концов падает жертвой этого рокового столкновения. Ибо никогда не следует забывать, что миллионы евреев, невинно погибших за время этой войны, были жертвой не только кровавого, варварского гитлеризма. Они в такой же мере оказались жертвами умывших руки демократий всего цивилизованного и христианнейшего мира. В результате этой беспримерной в истории человечества Голгофы целого народа, шестнадцати с половиной миллионное еврейское население после этой войны будет сведено к двенадцати или тринадцати миллионам. Эти тринадцать миллионов евреев распадутся на два полярных центра приблизительно одинаковой величины. С одной стороны, пятимиллионное русское — с другой — пятимиллионное американское еврейство. Ни то, ни другое не будет иметь никаких оснований для эмиграции куда бы то ни было после этой войны. Единственным резервуаром для этой эмиграции явится на голову разбитое, физически наполовину уничтоженное европейское еврейство.

Не станем гадать, сколько миллионов евреев останется в Западной, Центральной и Восточной Европе после того, как гитлеровский режим будет сметен с лица земли. Ясно, однако, что сколько бы их ни осталось, они будут все задеты апокалиптическим хаосом нынешнего «нового порядка» в Европе. Неизвестно еще, когда и каким другим хаосом или «порядком» нынешний будет заменен. Не трудно, однако, догадаться, что измученные морально и физически остатки еврейского населения Европы долго еще будут находиться в состоянии беспрерывного брожения и страха. Десятки тысяч семейств разорванных, рассеянных по всем концам гитлеровской крепости, должны будут, прежде всего, найти, обрести друг друга раньше, чем они сумеют помыслить об эмиграции куда бы то ни было. Это вызовет прежде всего бесконечные переселения в пределах самой Европы.

Судя по опыту предыдущей войны, который, конечно, бледнеет перед размерами физического и морального разгрома, нанесенного европейскому еврейству в нынешнюю войну, этот процесс переселения внутри Европы может затянуться на долгие годы. Первой задачей таких всемирных еврейских организаций, как Джойнт, Хайас или Хицем будет облегчить по мере возможности этот болезненный процесс воссоединения разрозненных семейств. Тут только обнаружится вся бездна ужасов, весь объем катастрофы, о которой мы можем теперь только с трепетом догадываться.

Вслед за этим (а отчасти, конечно, и одновременно с этим) последует вторая стадия отыскивания родственников в заокеанских странах в целях воссоединения с ними путем эмиграции. Тут роль упомянутых организаций будет еще более значительной, и по следующим основаниям.

Трудно предположить, чтобы сейчас же после войны в странах Западного полушария, а особенно в Северной Америке, экономическое, да и политическое положение были благоприятны для возникновения аттрактивных, «притягательных» сил для еврейской иммиграции. Скорее наоборот: проблемы демобилизации возвращающихся армий, перехода военной промышленности на мирные рельсы, перегруппировки и перетасовки населения со всем этим связанные, вызовут, вероятнее всего, новую волну антииммиграционного движения.

Единственная форма иммиграции, которая по всей вероятности не сумеет быть остановлена — это иммиграция родственников. А так как еврейская эмиграция по существу всегда была эмиграцией родственников, то само особой напрашивается первый общий вывод: после этой войны еврейская эмиграция пойдет, как всегда, по линии наименьшего сопротивления и наибольшего притяжения, т. е. опять-таки не по линиям идеологическим, а попросту по линии родственных связей. Линия эта является линией наименьшего сопротивления потому, что вопрос о профессиональной и прочей подготовленности эмигранта для данной страны не играет тут решающей роли, так как он зависит от экономического положения не эмигранта, а его родственника в иммиграционной стране.

Численно эта категория эмигрантов окажется также наиболее значительной. Это можно подсчитать приблизительно так: если только одна треть всех евреев в Соединенных Штатах, в Канаде, в Южной и Центральной Америке, в Южной Африке, в Австралии имеют в Европе в среднем по два близких родственника, то это составит четыре миллиона человек. Если допустить, что только половина из них останется в живых, то все еще остается два миллиона человек, из которых по меньшей мере полтора миллиона естественно пожелают оставить те страны, в которых они столько перестрадали. Эти полутора миллиона европейских евреев и составят основные кадры, из которых будет рекрутироваться послевоенная еврейская эмиграция. Надо полагать, что только в странах Западной Европы с солидной традицией эмансипации (Франция, Голландия, Бельгия) евреи останутся на местах и, быть может, даже привлекут некоторое количество реэмигрантов. Подавляющее большинство, однако, безусловно пожелает эмигрировать в новые страны.

Само собой понятно, что «с р а з у» такую массу эмигрантов никуда не вывезешь. Если даже растянуть этот процесс на десять лет, то получится в среднем сто пятьдесят тысяч человек в год. Куда денется такая масса эмигрантов? Не надо забывать, что Соед. Штаты, за последние десять лет впустили всего 163000 евреев, т. е. в среднем 16000 с лишним ежегодно. Да и это стало возможно лишь благодаря тому, что накануне мировой войны немецкие и австрийские евреи смогли» в широкой мере использовать немецкую квоту, чего после войны не будет попросту за отсутствием немецкого и австрийского еврейства. Аргентина никогда не впускала более 14000 еврейских эмигрантов в один год, а в среднем абсорбировала от 4000 до 5000 в год, и нет оснований надеяться, чтобы при самых благоприятных условиях цифра эта могла бы быть значительно повышена после этой войны. То же можно сказать о других странах Южной и Центральной Америки; то же относится и к английским доминионам, Канаде, Южной Африке и Австралии. Если смотреть на вещи трезво, трудно допустить, чтобы все эти страны, вместе взятые, могли допустить более 25000 евреев в год. Если допустить невероятное: что Соед. Штаты найдут способ довести еврейскую иммиграцию до 25000 душ в год, все еще останется в среднем 100000 евреев ежегодно, которым некуда будет деваться.

Нетрудно поэтому предвидеть, что вопрос об эмиграции в Палестину окажется одним из центральных, как только приступят к реальной задаче расселения полутора миллиона еврейских беженцев, о которых речь шла выше. Оставим в стороне вопрос о том, правильно ли было с самого начала строить национальное возрождение еврейского народа на базе