Еврейский мир. Сборник 1944 года - Коллектив авторов -- История

которые переживут нынешние массовые убийства, и попробуют снова восстанавливать те экономические позиции, которые они потеряли за последние десять лет. Восстановление их гражданских прав еще не будет означать, что евреи получат условия, дающие возможность экономического восстановления: в широких размерах. Я уже не говорю о том, желательно ли восстановление еврейского хозяйства в Европе в его довоенных формах с точки зрения национальных и социальных интересов еврейства.

Во всяком случае, несомненно то, что стремление к эмиграции будет необычайно сильно среди оставшихся в живых евреев в Европе. Это стремление будет господствовать не только у большинства евреев, которые к концу войны окажутся в не советской Европе, но также у большого числа евреев Советской России — выходцев из тех областей, которые были присоединены к Советскому Союзу после начала войны. Если советское правительство будет настолько либерально, чтобы дать этим евреям возможность выбора: остаться к Советском Союзе, или эмигрировать, то я не сомневаюсь, что значительная часть их решит в пользу эмиграции.

Наряду с сильным стремлением эмиграции из Европы надо считаться также с фактом, что Палестина в настоящее время является целью для значительной эмиграции из восточных стран, которые до сих пор были слабо представлены в палестинском еврействе. Евреи в Северной Африке и Ближнем Востоке, насчитывающие около 750000 душ, пришли к убеждению, что на своих нынешних местах жительства они не имеют будущего и что чем раньше они будут эмигрировать, тем лучше. Это ощущение, которое особенно сильно распространено среди евреев в странах, говорящих по-арабски, создает положение, при котором эмиграция из этих стран может быть превращена в массовое переселение, которое должно быть организовано в течение ближайших лет.

Хотя в данный момент трудно оперировать точными данными — мы даже не знаем, сколько евреев в Европе останутся в живых после победы над Гитлером — тем не менее имеются основания полагать, что потребность в скорейшей еврейской эмиграции после войны коснется приблизительно двух миллионов, а даже, может быть, еще больше. При нынешнем положении трудно представить себе, что возможности иммиграции вне Палестины будут достаточны для того, чтобы принять большую часть еврейских масс, потерявших почву под ногами. Наряду с массовой эмиграцией в первые годы после войны, среди евреев несомненно обнаружится впоследствии более или менее, нормальная потребность в эмиграции, диктуемая отчасти экономическими условиями, а отчасти духовным стремлением к еврейскому центру. Размеры этой последующей эмиграции в большой степени зависят от будущей структуры мира. Если будущий мир будет, действительно, построен на демократических принципах, он гарантирует необходимый минимум прав для индивидуальностей и сделает невозможным отношение к ней, как к рабу тех государств, в которых данная личность живет. Поскольку эти личные права будут признаны, еврейский центр в Палестине будет по тем или иным причинам постоянно привлекать к себе еврейских иммигрантов из других стран. О размерах этого позднейшего потока пока еще рано говорить.

Какова емкость для иммиграции в Палестине и насколько можно ее использовать для разрешения еврейского вопроса после войны? Говоря о размерах этой емкости, нужно резко различить вопрос о том, сколько евреев Палестина может вообще принять и вопрос о том, сколько она может принять в течение ограниченного периода после нынешней войны? Теоретически можно себе представить, что страна может вместить пять или шесть миллионов евреев, но что в то же самое время она не в состоянии принять значительное число беженцев в ближайшие несколько лет после войны.

Прежде чем исследовать вопрос о ближайших возможностях иммиграции в Палестину, мы должны иметь представление об общих возможностях этой страны. Ибо, если страна не имеет вообще места для иммигрантов, то не имеет смысла говорить о ней, как об убежище для массы беженцев в послевоенные годы.

Возможности поселения в той или иной стране зависят от факторов двоякого рода — от ее естественных и природных богатств, с одной стороны, и от способностей того человеческого материала, который она должна принять, с другой стороны. Чем внимательней мы изучаем историю иммиграции и колонизации — как в Палестине, так и в других странах, — тем больше мы убеждаемся, что в данной проблеме человеческий фактор, вероятно, более важен, чем естественные богатства. Во многих из богатейших стран мира живут люди в большой нищете, потому что их население не в состоянии использовать, как следует, естественные богатства. С другой стороны, имеется немало бедных стран, достигших большой: степени благосостояния, благодаря качествам их жителей, а также тому благоприятному политическому режиму, который они там создали. Разве, например, Мексика не богаче, чем Нью-Энгланд в Соединенных Штатах»? Факт же таков, что жители Мексики живут в страшнейшей нужде и нищете, в то время, как Нью-Энгланд по экономическому положению его населения принадлежит к богатейшим странам мира.

Тот самый Малькольм Макдональд, бывший английский министр колоний, который оставил нам печальное наследство «Белой Книги», заявил в одной из своих речей в английском парламенте, что если нееврейская иммиграция, Палестина была бы страной эмиграции, и ее арабское население не было бы больше 600000, цифры которой оно достигало в момент Больфурской декларации. Ту же мысль выразил, только в другой форме, Бен-Гурион, заявив, что еврейский иммигрант приносит свою «Абсерптив капасити» с собой в своем чемодане.

Хотя мы не должны игнорировать конструктивные качества еврейского иммигранта, как фактор при оценке возможности поселения Палестины, мы должны в то же время знать, что и в чисто географическом смысле страна представляет благоприятную базу для большого еврейского центра. В первую очередь, потенциальный максимум ее сельскохозяйственной продукции значительно выше, чем ее теперешняя продукция в этой области. Ни один серьезный исследователь Палестины не сомневается больше в том, что из ее 26 миллионов дунамов, больше половины — от 14 до 15 миллионов — может быть культивировано в том или ином виде, и что по крайней мере, треть этого пространства может быть орошена. Еще в 1927 году специальная комиссия англо-американских экспертов, под руководством покойного проф. Мид, оценила территорию, пригодную для орошения, в 4 миллиона, дунамов. Позднейшие, исследования показали существование значительных подземных водных источников в районах; о которых прежде не имели никакого представления. Размеры территории, которая может быть орошена, могут быть расширены, благодаря блестящему плану доктора Лоудермилка, доказавшего, что можно использовать для орошения большинство воды Иордана, если одновременно заменить эту воду, как источник электрической энергии, каналом, проведенным из Средиземного моря в иорданскую долину и Мертвое море. Этот план и дешев, и легко осуществим, так как на пути от моря к Среднему Иордану, нет высоких гор, которые мешают, или удорожают проведение канала. По плану Лоудермилка, который