Еврейский мир. Сборник 1944 года - Коллектив авторов -- История

мнение, требуя, чтобы повсюду, где раздастся немецкая речь и зазвучит божья песня, Германия утвердила свою власть. Социалистический президент германской республики на нашей памяти сохранил «Deutschland Ueber

Alles», как народный гимн, признав, что Германия должна быть прежде и превыше всего.

От этого обостренного национализма до утверждения примата лучшей расы, которой все дозволено для продолжения своего рода и распространения своего могущества, — расстояние совсем не большое.

Еврейство всегда и везде являлось точкой наименьшего сопротивления. Именно в этом месте нацизм прорвал плотины и по этому руслу потекла расистская ненависть. Почва для антиюдаизма была подготовлена. Ее оросили экономические условия Германии и взрастила идеология нацистского движения. Не только немецкое мещанство, но и представители крупной торговли и промышленности и интеллигенция приветствовали ограничительные меры против евреев. В погоне за освобождающимися местами и вновь открывающимися экономическими возможностями началась безграничная, недобросовестная конкуренция, прикрываемая лозунгами о счастии народа и о вреде, приносимом еврейством, как элементом чуждым и враждебным немецкой культуре. Среди всех этих ходульных поучений о благе народном и бешенных криков о растлевающем влиянии еврейства, всякий внимательный и не предубежденный наблюдатель мог услышать то, что Щедрин уловил, прислушиваясь и присматриваясь к жизни «Господ Ташкентцев»: «жрать, жрать, жрать». К чести «Господ Ташкентцев» надо отметить, однако, что у нацистов было стремление не только «жрать», но и «сожрать», не оставив ни одной не обглоданной косточки.

Эта звериная борьба за существование нагляднее всего проявляется в тех областях, где первоначально расчетливая рука Гитлера не хватала евреев за горло.

Любопытно, что Гитлер, начав с бойкота еврейских торговых предприятий, не принимал в течение шести лет никаких законодательных мер для ограничений торговли евреев. Германия, поставленная в тяжелые экономические условия, не могла позволить себе роскоши расстроить свой торговый аппарат, находившийся в значительной степени в руках зарекомендовавших себя на внешнем рынке еврейских фирм. Помимо этого, закрытие еврейской торговли грозило новым притоком безработных. По данным, исходящим от самих нацистов, в еврейских предприятиях были заняты около 250000 арийцев. Министерство Народного Хозяйства было вынуждено вследствие этого неоднократно заявлять о том, что торговля, как нерв экономической жизни страны, не должна быть нарушаема антиеврейскими мерами. Даже после издания Нюрнбергских законов, когда, казалось, все шлагбаумы на пути к обездолению евреев были уничтожены, это министерство сочло необходимым повторить, что еврейская торговля должна остаться, хотя бы временно, в своем неизменном положении и что всякие самочинные действия, направленные против евреев, недопустимы, ибо они противоречат общегосударственным интересам.

Но, несмотря на это, непосредственно после опубликования первых антиеврейских законов ряд предпринимательских объединений начал вводить в свои уставы «арийский параграф» и воздействовать на своих сочленов и клиентов в направлении бойкота еврейских фирм. Союз скотопромышленников выпускает воззвание к своим членам, в котором указывает на то, что немецкий крестьянин, связанный кровью и почвой со своим народом, предает его, вступая в деловые отношения со смертельным врагом Германии — евреем. Воззвание это заканчивается предупреждением о тех последствиях, которые ждут всякого члена союза, раз он ставит себя вне своего народа и своего сословия. Когда, после этого, еврей скотопромышленник обратился в суд, требуя уплаты за проданный помещику скот, поверенный помещика — арийца, доказывал на суде, что народному правосознанию претят всякие деловые отношения с евреями. Это в одинаковой степени должны были знать продавец-еврей и ариец-покупатель. Заключая сделку, противоречащую народному правовоззрению и народным интересам, оба они действовали недобросовестно. Вследствие этого, продажа эта не может пользоваться защитой закона и в уплате денег за проданный скот должно быть отказано.

Хмелеводы считали недопустимым, чтобы национальное германское пиво варилось из хмеля, выращенного или только продаваемого еврейскими руками, и вносят через свои организации соответствующий запрет. Торговцы аптекарскими товарами признают опасным для народного здравия, чтобы в продаже этих товаров принимали участие евреи. Правление сталелитейного треста рассылает анкеты для установления того, являются ли обслуживаемые фирмы арийскими и в соответствии с ответами распределяет свои поставки. Центральный продовольственный союз, обслуживающий Берлин, вводит карточки для установления национальности фирм и их владельцев и исключает из своей среды «нежелательные элементы», другими словами, евреев. Коммивояжеры и представители фирм вводят в уставы своих союзов арийский параграф. Союз лиц, занимающихся размножением адресов для рассылки проспектов, вносит постановление о том, что этим ответственным делом могут заниматься исключительно чистокровные немцы. Нечего удивляться после этого, что и союз владельцев книжных магазинов категорически высказывается против допущения в книжную торговлю евреев, «вносящих всюду свой разлагающий дух». Издатели присоединяются к этому, выдвигав, как основное правило, требование о том, чтобы в крови издателей, начиная с 1800 года, не было ни одной капли еврейской крови.

Мы не задаемся целью представить здесь исчерпывающий список всех организаций, которые, обращаясь к поваленному на обе лопатки еврейству, не поторопились бы сказать: «и я его лягнул». Такой голый список занял бы много страниц. На приведенных нами примерах мы хотим только иллюстрировать, откуда исходил и чем питался этот общественный антисемитизм.

Не одни только предпринимательские объединения выступали с требованием ограничения прав евреев. Коммунальные и муниципальные органы, в которых еще оставались представители, избранные на основании всеобщего избирательного права, издавали распоряжения о запрещении евреям торговать на ярмарках и базарах. «Наша ярмарка свободна от евреев!» — объявляли они в своих широковещательных плакатах. Некоторые из них додумывались до мероприятий, исключительных по своей мелочности. Так, например, в некоторых местечках было запрещено пользование общественными весами, не только евреям, но и лицам, покупающим у них. Чтобы воспрепятствовать торговле евреями скотом, некоторые коммунальные управления распорядились о недопущении на общественные выгоны в течение года коров, быков, лошадей и пр., приобретенных у евреев. Под предлогом предохранения скота от заразных болезней было рекомендовано держать скот, приобретенный у евреев, в особых стойлах.

Кооперация, занимавшаяся на ряду с торговой деятельностью также культурно-просветительной работой, вводила с своей стороны новые ограничения, действуя на этот раз не дубьем, а рублем. Так, например, центральный союз молочных кооперативов объявил, что поставщики, скупающие продукты от евреев, будут получать за товар ниже установленных цен.

На ряду с этими мерами начинается воздействие на покупателей. В. Нюрнберге открываются вечерние курсы для хозяек, в которых разъясняется материальный и моральный вред покупок в еврейских лавках. Организации розничной торговли рассылают анкетные листы с вопросом о том, в каких магазинах, — арийских или не арийских, производятся покупки. Одновременно разъясняется необходимость бойкота еврейских предприятий.

Общественная травля преследовала лиц, продолжающих покупать в еврейских лавках. Если было подозрение, что чиновник, или его жена являются клиентами евреев, то против чиновника начинался бойкот со стороны сослуживцев. Бойкот этот часто достигал таких размеров,