Долгие Дороги - Дэн Марко

Вестерфозе не покидали мысли о Дроне, его словах и действиях прямо сейчас. Как бы он не старался на заключительном этапе его путешествия. Печальная судьба этого претеританта… нет, человека, живого человека, не могла покинуть его голову.

Что-то ужасное произошло там, в начале кратера, он знал.

Ребис внезапно странно развернулись, словно сторожевая собака, учуяв беду.

Ахав, казалось, тоже это заметил.

– Чего там, здоровяк? – спросил он у претеританта. Вопрос остался без ответа.

Да, что-то явно было не так. Но что конкретно, учёный не мог разобрать, пока не…

Свет.

Вспышка яркого, чересчур ослепительного белого света озарила, казалось, всё вокруг, заливая собой каждую яму, каждую трещины или раскол. Даже стоя уже в глубокой пещере, позади, казалось, возможного источника, Даниэль мог необъяснимым образом видеть его.

Громкий монотонный гул, похожий на одинаковое завывание горна, раздавался в его ушах, затмив собой все остальные звуки. Лишь тихий крик человека, голос которого возможно принадлежал Ахаву, эхом разрывался, казалось, где-то вдалеке.

Дрожь, заставившая землю как будто уйти из-под ног, сотрясла собой всё вокруг, на целые километры. А из-за близости и силы подземных толчков, грот в котором оказалась группа начал трещать и осыпаться.

Лишь после непродолжительного времени, изрядно потерев глаза, когда, оглушительный для слуха болезненный писк заменил собой громогласный рёв, Даниэлю зажмурившись удалось разглядеть за собой огромную, колоссальных размеров сферу чистой белой энергии, продолжавшая ярко светиться. Она возникла прямо на краю кратера. Там, где некогда до этого сражались отец и сын…

Взрыв. Вот, что первое пришло в голову Вестерфозе, когда он увидел представший перед ним ужас. Сердце замерло, пропустив удар, от вида этого шара горячей плазмы.

От шока и ступора, его отвлёк болезненный крик. Он едва слышал его раньше, и сейчас обратив внимание, он понял, кому именно тот принадлежал.

– Мои глаза! Мои глаза!

Почти упавший Ахав завыл от нестерпимой боли, отчаянно хватаясь руками за своё лицо. Единственное, что удерживало его от падения и скатывания вглубь пещеры, были руки Ребис. Претеритант, казалось, отнюдь не пострадал, сразу же обратившись к очнувшемуся учёному.

– Надо уходить отсюда. – крикнули они.

Не сразу, но Даниэль направился вниз. Бросив беглый взгляд за спину, он заметил, как сфера становилась больше, и в любой момент, могла дойти до них.

Неудобный, изрытый и прерывистый грунт, с разбросанными повсюду камнями, частями грота, в том числе отколовшиеся прямо сейчас. Странного вида строение медленно обрушивалось снаружи, постепенно заваливая обломками вход.

Ребис несли на руках раненного бельгийца, будучи при этом, впереди самого Даниэля. Стараясь сохранить дыхание от страха, ноги учёного как будто не слушались его.

Он собирался окликнуть претеританта, но даже не смотря на громкий грохот, его попытка оборвалась, когда, оперившись на пещерную стену он упал на пол.

Послышался странный скрипучий звук со стороны.

Лёжа, Вестерфозе удалось увидеть, как его товарищи, стремительно уходят вглубь, под землю. Его рот раскрылся в попытке остановить их. Но стоило ему приподняться, как что-то тяжёлое резко ударило его по голове сзади, и тут же, его сознание погрузилось в бесчувственный мрак.

…

Груда камней с грохотом окончательно завалила проход назад. Обоим членам группы едва удалось проскочить в последний момент.

Вздохнув, обернувшись, но… Даниэля рядом не было. Неужели он отстал, или остался под завалами? Стоит ли им вернуться за ним? Когда они так близко к Точке?

Лицо претеританта нахмурилось.

Что было важнее для них, выполнение исходной миссии, или спасение спутника, члена научной команды и… друга?

Выбор. Чувство выбора. Его ощущение. Столь далёкое и неизвестное, что даже забытое. Был ли сейчас у них выбор? Разве миссия не была важнее всего?

Самый сложный вопрос из тех, что они могли представить, терзал их голову?

От этого отвлёк надрывный кашель Ахава на руках претеританта.

Они положили бельгийца на землю, облокотив его на большой камень. Возможно, он и отошёл от шока, но появившиеся рана… Она была слишком катастрофической, чтобы не обращать внимание. Состояние эффекта лишь усиливало непонимание, лишало боли, лишало чувств.

Дрожащими руками, Ахав провёл пальцами по голове, снимая капюшон и тряпки, очки и маску, наконец-то оголяя свои запутанные не остриженные рыжие волосы. Эти же руки плавно прошлись по всей структуре лица, застыв перед открытыми бледными глазами.

Он их чувствовал. Но… не видел.

Понимание ударило его с большей болью эмоциональной, нежели физической.

Сердце сжималось от горя, боли, но голоса мужчина так и не подал, даже когда по щекам прошла влага. Гнев, обида, отчаянье и страх чувствовались в каждом холодном стремительном ударе в глубине груди. Горло пересохло, а с тела не сходил, казалось, позабытый холод. Тот же самый, который он испытал, когда в первый раз лишил кого-то жизни.

Он не стеснялся Ребис, и не боялся показывать эмоции. Он просто… устал. Слишком устал от всего случившегося с ним за последнее время. Слишком устал терпеть, и медленно корить себя. Еиу надоело чувствовать эту постоянную слабость, стоит лишь ему сделать выдох и закрыть глаза на минуту. Более выносить эту тяжесть на своих плечах, он не мог. И прямо сейчас, ему нужно было решить для себя, что он сделает, как именно смирится с этим испытанием?

Стоило ли ему продолжать идти? Был ли вообще теперь, какой бы то ни было, смысл? Если даже, он и дороги впереди себя увидеть не сможет. А об убийстве Дисмаса, тем более теперь, и речи идти не могло. Он слишком устал от вида крови.

Йоахим дошёл до состояния, когда более не мог без тошноты не представить своё лицо. Но он сделал это раньше, гораздо раньше, чем лишился возможности взглянуть на землю под своими ногами. Прямо сейчас он находился на том моменте, когда страх и отвращение к себе упиралось в полное чувство сомнения. Но не собой, а правильностью выбранного им пути.

Ложный ли он? Или же истинный? Для него ли самого? Или для других?

Вопросы, час которых настал для него в этот самый момент.

– Ты ещё здесь, претеритант? – в пол голоса позвал Ахав, словно в пустоту, не слыша даже свиста ветра в пещере.

Ребис не сразу ответили на вопрос, тщательно изучая место, пути, когда и где можно было уйти.

– Да.

– А ты… – ему ещё тяжело было признавать это, особенно вслух. – ты видишь, где мы конкретно? Даниэль… Кстати, о нём. Он здесь, с нами?

И снова продолжительное молчание. Мужчина начинал терять терпение.

– Ребис? Учёный жив?

– Нам… – Он в первый раз