Долгие Дороги - Дэн Марко

Это возымело эффект, когда после продолжительной серии ответных выпадов, старшему воину удалось парировать в ответ, со всей силы толкнуть ногой своего противника в противоположную стену, разрушив её и подняв облако пыли.

В тот же момент, когда соперник оглушён, брахман мог пустить одну единственную стрелу, закончив этот бой… Но он этого не сделал.

Не успев перевести дыхание, в том числе после нескольких жёстких ударов в живот и грудь, наверняка повредивших что-нибудь, индийский претеритант заметил яркий свет в дыре разбитой стены. Из-за облака, вначале трудно было разобрать, но вскоре стали появляться очертания диска, но гораздо большего размера, чем прежде.

Дроначарья вовремя предугадал дальнейший его сына, чтобы увернуться как раз в тот момент, когда диск был пущен точно в него. Не смотря на размер, снаряд летел также быстро, как и предыдущие.

Устремившись дальше, чакра врезалась в один из этажей, прожигая на своём пути сталь и бетон, прежде чем вылетело снаружи.

Из-за практического разрушения части строения, и без того ветхое здание начало трещать. Стены содрогнулись, а крыша начала опадать кусками прямо на головы двух претеритантов.

Брахман отвлёкся, как раз в тот момент, чтобы пропустить очередную атаку, сбившую его с ног. Лук был выбит из рук мгновенно, когда прыгнувший на мастера чирандживи принялся яростно избивать его.

Медленно, но верно, трещины в стене расходились и вверх, и вниз, разрушая весь отель. Всё больше и больше частей опадали на первый этаж. Один из таких с треском рухнул прямо возле сцепившихся воинов, подняв под своей массой груду пыли.

Это отвлекло Ашваттхаму, позволив Дроне ударить его в ответ и оттолкнув, сбросить с себя.

Беглого взгляда вокруг хватило, чтобы лучник предугадал скорое обрушение конструкции этого места, как тогда в пещере. В любой момент, они могли оказаться под завалами.

Продолжать здесь бой было слишком опасно.

Брахман попытался было рвануть к своему оружию, но метко кинутая чакра, чуть не отрезав ему руку, врезалась в землю. Ашваттхама уже был на ногах.

Пробиваться к его оружию стало слишком рискованно. Заметив в одной из стен пробитый проход, через который некоторое время назад вышла троица, Дрона мгновенно устремился туда, прежде чем невысокая башня отеля начала складываться и рассыпаться на куски.

Выбравшись из-под завалов, бой не закончился.

Ашваттхама накинулся на своего отца, столкнув того с самого края кратера, возле которого он стоял. Вместе кубарем они покатились вниз, вцепившись в друг друга подобно зверям.

…

Дисмас и Калеб наконец-то миновали каменные джунгли, выйдя к огромному кратеру в земле – кровоточащей ране.

Себастьяну удалось уловить сигнал на костюме агента РИСИ, посланного сюда к Точке. Они были уже здесь, но Кристобаль надеялся, что его «запасной вариант» задержит их, согласно плану. Если ему повезёт, то он решит и вторую проблему. Он бросил беглый взгляд на Калеба, с недовольством и печалью смотрящего на дыру посреди города.

– Значит запасной план задерживается. – Кристобаль про себя прошептал, прикусив губу, и метнув недовольный взгляд исподлобья на претеританта рядом, прокашлялся и сказал громче. – Мы уже рядом. Точка должна быть в центре воронки. Если поспешим – нагоним их.

Дисмас уже двинулся вперёд, но заметил, что претеритант не идёт за ним.

– И моя вина здесь зиждется. О позор! Позор мне, Боже! За глупость и наглость мою. Моя рука в крови мира повинна. – Великан говорил, казалось, с нарастающим гневом, но на самом деле, с искренней горечью и сожалением.

Дисмас закатил глаза. Ему ещё был нужен этот пёс. Отпускать его сейчас слишком рано. Белого претеританта нужно было ещё задержать.

– Калеб, посмотри на меня. – Гигант не посмотрел. Но мужчина продолжил его уговаривать. – Мы уже совсем рядом. Так близко к цели, ради которой мы оба отдали всё, что у нас было. Я – свою жизнь. Ты – свою свободу. Но это того стоило, разве нет?

– Стоило? – Калеб презрительно фыркнул. Его красные глаза сузились, когда он неотрывно взирал вниз. Его мысли в бешенном потоке вертелись в голове, пока он обдумывал то, что должно было скоро произойти. – Суета сует.

Рука Дисмаса сжалась в немой злобе.

– Ты думаешь, что я сделал это просто из-за какой-то надуманной справедливости? Некого всеобщего блага? И ты поверил в это идеалистическую ложь? – Он презрительно хрипло засмеялся. – Не верь. Я говорил это тем учёным лишь уверить в своём безумии, подсластить их эго. Чтобы отвезти их взгляды. Думаешь хоть кто-либо из этих гордецов мог бы понять хотя бы только того, что мне на самом деле раскрыла Точка? Даже Вьятт ничего не подозревал. Знаем только ты и я. Помнишь о чём я говорил? О том, что увидел внутри Точки, какие секреты она открыла мне, и только мне?

Калеб сузив глаза смотрел на Дисмаса с недоверием, сомнением и даже с небольшим сожалением. То, как сейчас говорил этот человек, – что ещё в стенах лаборатории для него был сравни мудрецу – теперь больше походили на возвышенные мечтания безумца, опьянённый возможностью подлететь к солнцу на склеенных воском крыльях. Его глаза блестели теперь не душой, но затемнённые этой Точкой. Неужто она действительно что-то ему поведала? Открыла тайны мира? Калеб сильно сомневался.

Сомневался и задавался всё большим вопросами. Зачем он следует за этим человеком? Зачем ему идти за сумасшедшем слепцом, тянущимся к пропасти?

Он сомневался в своём союзнике слишком долго. И Кристобаль этих сомнений не опроверг.

– Стоило ли это всего, Себастьян? Кому сдадутся твои откровения, если не здесь, в мире мертвых, так в том, где мы были? Будут ли ждать тебя там, когда вернёшься к ним, мессией себя чтя? – Калеб видел, как округлись глаза Дисмаса, прежде чем в гневе сузится, смотря на него в ответ, пока вены вздувались на его морщинистом лбу. – Ты считаешь, что РИСИ или кто бы то ни было другой смогут простить то, что ты устроил в том отделении? Они увидят сотворённое мной, чудовищный акт глупой злобы и мысли… – Калеб с печалью на время опустил взор на свои опущенные руки, прежде чем продолжить. – И плоды твоих «трудов». А затем увидят Вьятта, сломленного и падшего. И как ты думаешь, что он им-…

– Довольно! – вспылил Дисмас вздёрнув руками. На секунду, он даже забыл, как опасно было злить великана. Но Черный Зверь не пошевелил ни единым мускулом на лице, продолжая мучить Себастьяна своим взглядом, полным, по мнению самого Себастьяна, презрением и насмешкой.

В действительности была лишь жалость и искреннее теперь непонимание. Калеб