Долгие Дороги - Дэн Марко

Вестерфозе подумал, что они вот-вот засмеются, но хоть этого не произошло, не смотря на задержавшуюся эмоцию счастья на лице.

– Не думаю. Так или иначе, у нас есть приказ – защищать тебя на время данного пути. Боюсь исполнение этого приказа – не тождественно собственной воле. Конечно, нам… приятно, что ты так думаешь. – Это слово прозвучало с большей неуверенностью. – Но это всё, что мы можем сказать.

Не смотря на логичность этих слов, улыбка на их лице поникла.

– Нам жаль, если это прозвучало слишком… холодно с нашей стороны.

– Ваи не нужно извиняться за это, Ребис. В конце концов, это ваша природа. Не плохая, просто другая.

– Да, природа… – достаточно тихо сказали они так, что учёный не заметил изменённый интонации.

Чувство жалости затронуло сердце Даниэля. Не смотря на отсутствие слов поддержки, немым жестом, его рука аккуратно легла на спину Ребис, дабы хоть как-нибудь подбодрить своего компаньона.

На лице претеританта взыграла смесь удивления, хотя привычного тепла уже не было.

Группа тем временем, находилась уже на пол пути к месту назначения. Более чётко становился виден кратер. Здания всё реже и реже появлялись в поле зрения целыми. То тут, то там высотные строения, которые раньше точно таковыми являлись, представляли собой похожие на пни обрубленных деревьев.

Земля становилась жёстче и суше. Ветер нещадно задувал, а гул его множественного отзвука пронизывал рыхлые стены каньона, угрожая в любой момент обрушить их на головы идущей троицы.

Пустыня – вот подходящее название для этого места. Такая же безжизненная, и такая же лишённая надежды.

Последний остаток пути перед краем самого кратера лежал через обрушившуюся треть невысокого, покосившегося, многоэтажного отеля, единственного из сохранившихся более-менее целым в округе.

Причина его прочности, теперь отныне стёрта с лица истории, вместе с его резидентами.

Стены строения преграждали путь, и единственный выход оставался через них. Главный вход был завален, и практически исчез. Благодаря силе Ребис, одна из стен была проломлена, позволяя группе войти внутрь.

И на почти всеобщее удивления, внутренняя часть сохранилась куда лучше внешней. Даже те офисные и жилые здания, через которые им пришлось пройти, не имели настолько сохранившейся формы. По здешним меркам, разумеется.

Внутренний интерьер достаточно хорошо уцелел, чтобы узнать в просторном пустом зале, наполненным землёю и песком, регистрационную. Отдельные элементы, такие как большинство комнат и проходов, были завалены, а некоторые части декора перестали существовать как таковые.

На потолке зияла пробоина, через которую, если подойти ближе, можно было увидеть внутреннюю цилиндрическую часть с этажами, террасами и множеством коридоров с дверьми. И всё это уходило вверх, к стеклянному куполу, или тому, что от него осталось.

Это было красивое место. Жаль, что таковым оно только было когда-то.

Останавливаться здесь не было смысла. Пройти оставалось немного, да и шанс обрушения этого места не внушал того видимого комфорта, как раньше. К тому же, выход с противоположной стороны, возникший в результате то ли одного из обвалов, то ли по изначальной задумке, – разнице давно стёрлась, – виден был даже с центра зала. Пройти осталось всего ничего…

Однако краем глаза Вестерфозе, а после и Ахав заметили, что странно нахмурившись Ребис застыли на месте. Даниэлю уже доводилось видеть их в таком состоянии. Он понял, это означает только одно…

Засада.

Моментально в руках у претеританта появились те самые двойные мечи, как знак своеобразного начала боя. Хоть опастностей внешне не наблюдалось, учёный быстро спохватился и жестом приказал бельгийцу найти укрытия, что он в скором времени и сделал.

Прошло некоторое время, но ничего так и не проявилась. В голове Даниэля, гуляли образы возможного нападения того чернокожего претеританта со звериными повадками, или кого-нибудь из иных представителей выбравшихся экспериментов РИСИ.

Ахав же, поняв, что к чему, лишь вновь тихо заругался, четырежды раз проклиная про себя и РИСИ и их несносных порождений.

Но ничего так и не случилось. Несмотря на то, что смотрящие во все стороны Ребис не убирали оружие.

Вестерфозе уже подумал будто претеритант ошибся, пока вдруг не услышал:

– Прошу вас не пугайтесь, Даниэль и… Ребис?

Знакомый тихий, хоть и немного удивлённый по понятным причинам, голос раздался в одно из теней внутреннего зала.

– Дрона? – вопросил удивлённый учёный.

И в тот же момент, на свет из дыры в потолке, показалась фигура знакомого лучника, выглядевшего более потрёпанным и более поникшим, чем в их первую встречу.

– Рад видеть вас в добром здравии. Вас всех. – произнёс индиец, хоть и заметной долей внутренней печали в голосе, скрытой за натянутой улыбкой.

– Это взаимно. – подтвердил Вестерфозе, жестом рук приказывая Ребис и Ахаву расслабиться.

– Я вижу тебе удалось найти ещё одну живую душу, в этом пустом мире. Я рад, что он смог выжить, после того, как я выличил его.

– Да, но… Там больше никого не осталось. – с грустью признал учёный, вспоминая печальные события.

– Это прискорбно слышать. Примите мои соболезнования.

Даже Ахав, впервые видевшего этого претеританта, прочувствовал искреннюю скорбь в его голосе.

– И всё же, зачем вы здесь? Неужели вы тоже движетесь к Точке? – поинтересовался Даниэль, опасаясь, что им придётся сражаться с этим героем.

– Нет, не совсем так. – честно, но всё ещё странно ответил мужчина, украдкой смотря на Ахава и Ребис.

Его голос перешёл на шёпот.

– Можем ли мы поговорить наедине?

Вестерфозе утвердительно кивнул, не сводя глаз с лучника, а затем также кивнул Ребис и Ахаву. Те достаточно быстро поняли намёк, даже если бельгиец, не обладая знанием санскрита, затруднительно понимал происходящее.

Вскоре двое членов группы отошли к началу прохода, наблюдая за учёным и претеритантом со стороны.

Дроначарья облокотился на останки регистрационного стола. Было видно даже со стороны, как что-то тревожило и тяготело разум брахмана.

– Я пришёл, чтобы предупредить вас. – с мрачным тоном начал он. – Боюсь, здесь вам грозит неминуемая опасность.

– Опасность? Что вы имеете в виду? – удивился Даниэль.

– Мой сын, Ашваттхама тоже здесь, в этом мире… И боюсь, кто-то заговорил его убить вас.

Эта информация сильно напрягала учёного. Ещё один претеритант? Но если он сын Дроны, зачем ему желать им смерти? Или точнее сказать, кому была выгодна их кончина? Вергилий или тот человек Дисмас, о котором он говорил?

Вопросов было много. Но у брахмана ещё было что сказать.

– Вы хороший человек, Даниэль. У вас благородные намерения, и я надеюсь, вы будете искренне следовать им до конца…

Было видно, как он запинался, опустив взор.

– Я не могу позволить своему сыну снова пролить чью-то кровь. Я остановлю его здесь. Я…