Тварь. Графские развалины - Виктор Павлович Точинов

он медлил с отъездом. У него крепло убеждение, что никому отдавать убивший Карлссона предмет нельзя. Что он, Алекс, не может и не хочет с ним расставаться. И не расстанется. С этой игрушкой никакие голоса не страшны, отчего-то был уверен Алекс.

Стоит лишь понять, как с ней обращаться — и тогда он сам сможет командовать армией марионеток, подвешенных на ниточках боли и страха. И власть Первого Парня, которой Алекс упивался перед дебилами-корешами и дешевыми подстилками, покажется детскими шуточками. Эвханах.

Но это как раз самое сложное — научиться... Голос тут не помощник... Чудовищное зрелище останков приятеля-домушника до сих пор стояло перед мысленным взором Алекса. С ним такого не случится, надеялся он, надетый на шею кулон предохранит, или хотя бы предупредит... Зато вполне может случиться что-нибудь другое... Вполне вероятно, даже более страшное.

Но есть человек, который знает и поможет. Аделина. Сейчас Алекс не сомневался, что неспроста обратил еще три года назад на нее внимание — хотя она никоим образом не походила на грудастеньких и задастеньких мочалок, наиболее его привлекавших. И недаром потратил время, медленно и осторожно с ней сближаясь, не предпринимая попыток немедленно завалить в койку...

Всё не зря.

Она знает. Она расскажет. Она объяснит. Потому что теперь Алекс другой. Теперь и его грудь украшает маленький золотистый пятиугольник... Командовать парадом предстоит, конечно же, ему, — но Ада будет рядом. Достойная подруга Первого Парня — первого уже отнюдь не только на деревне...

Тем более что главное препятствие исчезло. Тарзан, не пойми зачем заявившийся в Спасовку и непонятно чем привлекший Аделину, — мертв. Лежит наверняка в царскосельском или коммунарском морге, — и божедомы кумекают, как бы привести тело, разодранное осколками гранаты, в пристойный для похорон вид... Алекс уже не мог понять, устроил ли он сюрприз на “ракетодроме” во исполнение инструкций голоса, — или же по личной инициативе, которой незримый хозяин лишь не препятствовал... Бывший хозяин, злорадно подумал Алекс. Эвханах.

(Первая половина жизни Алекса прошла в период медленного, на манер Великой Китайской стены, возведения коммунизма. Вторая — когда пресловутая стена рассыпалась и былые святыни втоптали в грязь. Но Александр Шляпников не страдал склонностью к философским обобщениям, и никогда не задумывался, что проще всего управлять рабами, мнящими себя свободными людьми. Не задумался и теперь.)

Минутная стрелка нестерпимо медленно наматывала круги. Алекс сидел в раскалившейся на солнце машине и терпеливо ждал возвращения Аделины. Она придет. Она тоже наверняка не может надолго расстаться с бронзовой штукой. Придет и расскажет все, что знает. Эвханах.

Но когда он наконец увидел в зеркальце заднего вида приближающуюся Аделину — вернее, когда понял, с кем она идет — все планы мгновенно вылетели из головы. Алекс зарычал — хрипло и яростно, как раненый хищник. Дернул ключ зажигания, чуть не сломав его. “Волга” с непрогретым движком рванула с места с таким же хриплым рыком...

На бешеной скорости выруливая на проспект Космонавтов, Алекс понял, что убьет проклятую шлюху. Эвханах.

А еще понял, из кого кроме нее можно выпотрошить — в самом буквальном смысле — всё, что стоит узнать о бронзовом пятиугольнике. И он выпотрошит. Эвханах.

3.

— Не надо никому ничего рассказывать, Леонид Сергеевич, — сказал седой человек на прощание, когда длинный мешок из плотного пластика загружали в машину.

Ни малейших просительных либо угрожающих ноток в голосе человека не слышалось. Лишь непоколебимая уверенность, что просьба будет выполнена. В чертах лица седоголового определенно просматривалось фамильное сходство с покойным Костиком — но спрашивать о возможном родстве Кравцову не хотелось. Впрочем, он мог и ошибаться.

Небольшая кавалькада — микроавтобус и два джипа — уехала. Кравцов остался один. Рассказывать кому-либо о находке в подвале “Графской Славянки” он не собирался. Тем более делать официальные заявления людям в погонах. После недолгого разговора с седоголовым сомнений не осталось: теперь за убийцу возьмутся всерьез. Не только и не просто отрабатывая контракт с бизнесменом Ермаковым... Если в схватку с Костиком в развалинах вступил все же Сашок, то лучший выход для него — немедленно сдаться властям. Отправят в Саблино, и все дела...

Но едва ли все закончится так легко и мирно. Слишком в тугой клубок сплелись в Спасовке дела минувших дней и странные происшествия дней нынешних.

Сегодня, незадолго до визита Гриши, Кравцов в очередной раз в этом убедился, — когда развернул найденный на верхней полке шкафчика рулон ватмана. Рулон неприметно пылился там среди кучи бумажного хлама: старых инструкций по технике безопасности и допотопных платежных ведомостей, пожелтевших бланков наряд-заданий и затрепанных номеров “Огонька” времен угара перестройки.

Собираясь покинуть вагончик навсегда, Кравцов решил досконально, по листочку, осмотреть всю коллекцию. Вдруг найдется еще что-либо, оставшееся от Вали Пинегина?

Нашлось.

Похоже, именно к этому документу могла относиться запись на расшифрованной странице тетради: “Схема пер-ть”. Хотя лист оказался не совсем схемой — точно и подробно вычерченным планом Спасовки и окрестностей. Изображен был не только каждый дом, но и все надворные постройки. Судя по тому, что на плане обнаружился и вагончик-сторожка, съемку производили недавно. Самое раннее — прошлой осенью. Масштаб Кравцов оценил как сто метров в одном сантиметре, и удивился: где, интересно, Валя смог “пер-ть” такой точнейший план? Загадка...

Еще более загадочным казалось изображение, нанесенное явно позже, чем появилось на свет это чудо топографического искусства. Пять кружков разместились в виде абсолютно правильного пятиугольника и соединялись по периметру тонкими карандашными линиями. От каждого угла получившейся фигуры шла линия к шестому, большему кружку, размещенному в геометрическом центре пятиугольника. Этот кружок захватывал бывший парк, сторожку Кравцова, малую часть акватории Торпедовского пруда, Спасовскую церковь и край кладбища. И — руины. Одно крыло графских развалин попало внутрь окружности...

Кравцов попытался определить, на какие объекты попадают вершины пятиугольника. Три из них лежали в пределах Спасовки — неподалеку от изогнувшегося дугой шоссе. Две — в стороне от каких-либо построек.

Та-а-ак... Одна точка — озерцо, никаких сомнений. Нежданно-негаданно появившийся три года назад карстовый водоем. Вторая и третья — участки с жилыми домами. Кравцов попытался вспомнить, кому они принадлежат. Процессу идентификации помог, как ни странно, недавний кошмар, в котором Кравцов парил бесплотным духом над затаившейся в ночной тишине Спасовкой... Примерно таким село и представлялось с высоты птичьего полета.

Объект номер два — дом Шляпниковых. Точно, именно здесь бестолково бродил обнаженный Алекс... Вернее, Кравцову снилось, — что бродил.

Над третьим кружком пришлось размышлять дольше. Гносеевы? Нет, у них на задах выкопан прудик, а