Давайте помолимся! (сборник) - Аяз Мирсаидович Гилязов

стремлении найти, разгадать эту тайну. Восхищает простота канонов в некоторых религиях! Возьмём, к примеру, ламаизм. От приверженцев этой религии не требуется доскональное знание священных книг. Выучить наизусть содержание ста восьми томов – дело монахов! Рядовой представитель этой религии может знать всего одну фразу, этого более чем достаточно. Покрутив один из множества латунных барабанов в городе Лхаса, несколько раз повторив «Ом манепадме хум!», что означает: «Преклоняю голову перед тем, кто вырос из цветка лотоса!» – сразу обеспечиваешь себе попадание в рай».

А мне ведь тоже хочется показать свои познания, захлёбываясь словами, тараторю: «И в исламе есть короткая молитва, которая сразу делает тебя мусульманином – «ля иляха илляллах Мухаммадуррасульул-лах!»

Илечко, улыбнувшись, качает головой: «Если хочешь познать историю своего народа, прежде всего нужно выучить арабский язык, чтобы досконально изучить содержание неразрывного спутника татар – Корана», – наставляет Ростислав Иванович.

Написание этих строк возвращает меня в искалеченное, больное детство. Во время учёбы в пятом классе я увидел в календаре арабский алфавит, выучил его и в один из дней с нескрываемой радостью написал на школьной доске своё имя арабской вязью. Классная руководительница, увидев надпись, боже ж ты мой, побледнела, испугалась, взяв меня за ухо, отвела в учительскую. «Зачем тебе чужие буквы? Русского языка тебе, дураку, мало, что ли?!» – ругала она меня. Илечко очень удивлялся нашему незнанию языков. «Ну ладно, допустим, граждан России не выпускают за границу. Но ведь этот запрет не мешает изучать языки, почему же вы не делаете этого? Язык – это фактически та же страна, изучая язык, вы как будто проникаете в другое государство, в его историю, в кладовую культурных ценностей!»

В этих трудных условиях, живя в постоянном голоде, когда будущее укрыто пугающей пеленой савана, Ростислава Ивановича никогда не покидала бодрость духа. Общаясь с образованным литовцем, научил его английскому языку, а сам изучил литовский. С любовью и рвением взялся за освоение японского языка. Каждый божий день, независимо, снег за окном или проливные дожди, всё равно разучивал и запоминал наизусть пять иероглифов, чем в один из дней умудрился изумить даже замкнутого, всегда держащего душу за семью замками Саттаро Тогучина. «О!» – восторженно произнёс квантунский офицер и воздел к небу руку с оттопыренным средним пальцем.

В изучении языков у Илечко был несравненный талант. «Тяжело даются первые три-четыре языка, а потом они сами притягиваются к тебе», – рассказывал он. Позже, после смерти Сталина, когда условия нашего пребывания в зоне начали стремительно улучшаться, младший брат Алмаз пачками-пачками стал высылать из Казани татарскую прессу. Неожиданно для меня Илечко решил изучить татарский язык. Я – его учитель. Методика обучения очень простая: читаю пару татарских предложений и слово в слово перевожу на русский. Он выслушивает, беззвучно повторяет татарские слова, затем просит прочесть новые фразы. Читаю, объясняю, перевожу, снова читаю, на третий-четвёртый день профессор Илечко уже сам начал объяснять мне правила татарского языка: «Ага, в вашем языке действуют такие-то и такие-то каноны!» Чудеса! Взялся обучать языку, в итоге сам без языка остался. Должен сказать, что я раньше тоже тяготел к изучению английского, но во мне не было присущих Илечко непоколебимости, упорства, веры в будущее!

Илечко – выросший в ином саду, воспитанный и образованный совершенно по-другому цветок. «Жизнь сложна, жить тяжело!» – любим мы повторять. А были ли хоть когда-нибудь лёгкие годы, лёгкие эпохи в истории? Нет, не было. И не будет. Хочу особенно выделить вот что: в самые тяжёлые годы в истории какой-либо страны ею управляли жестокие диктаторы. При них страну постоянно лихорадит, затеваются продолжительные войны, диктаторы грабят страну, разоряют её до предела. И это уродливое самоуправство обязательно нужно было скрывать под красивой шёлковой накидкой. Чего только не вытворяли в пятидесятые годы, прикрываясь громким лживым лозунгом «Борьба за мир!». Конгрессы устраивали, собирали съезды, на которых красноротые хвастались от души своими достижениями! А в Корее всё сильнее разгоралась война131. «Шовинистская элита русских никогда не обходится без войны, война – это их основная форма существования, это их национальная идея, – говаривал Илечко. – Их кровавым генералам нужно покорить всю Европу. Их ближайшая мечта – до тёплых океанов добраться! На корейской земле идёт противостояние двух миров, двух основных идеологий, двух разных форм жизни. Корейцы – мусор, в этом противостоянии они лишь живые куклы. В основе лежит война между США и СССР. Советские руководители прикидывают, примеряются, втравливают в войну, в деле завоевания, истребления Сталин многоопытный фюрер. Прежде чем начать войну, он предусмотрительно почистил, подготовил свои тылы. Когда началась схватка с Гитлером, Сталин в итоге вроде бы простил миллионы русских солдат, оказавшихся под крылом генерала Власова, создававших национальные легионы, простил, но, думаете, забыл? Нет, в этот раз он постарается не повторять прошлых ошибок. Поэтому он особенно умных, оставляющих глубокие борозды в ниве знаний студентов, в том числе и тебя, закрыл. Репатриантов, своими глазами увидевших заграничную жизнь, познавших все прелести и тяготы этой жизни, отчётливо понимающих, какая из чаш весов перевесит, засадил по тюрьмам. Выживших после репрессий тридцать седьмого года снова с треском набил в камеры. Самых злостных политических преступников в сорок восьмом году постарался собрать в особых лагерях. Караганда – глубокий тыл… Когда началась война в Корее? В пятидесятом году. Если обстановка окончательно запутается и Сталин развяжет войну, нас тут же покрошат на мелкие куски, даже ахнуть не успеем. Будут побеждать русские войска или отступать, в этот раз – неважно. Тайные распоряжения на наш счёт уже имеются в спецчастях каждой зоны. Знай, до конца срока ты не доживёшь. Такое напряжение в стране долго не сдержать, или там, или тут оно обязательно прорвётся. Таковы законы природы. «Хороша власть советская, но долга!» – говорил один мой умный друг. Поэтому тебе теперь надо не профессию каменщика осваивать, как советует Циплитис, а думать о том, как самому в живых остаться и друзей своих спасти в роковой день».

Выдержанный, уравновешенный, вежливый к людям Ростислав Иванович злился и выходил из себя, лишь когда начинал копаться в корнях коммунистического режима. О-о, в такие минуты его тело распрямлялось, как стрела, как острое копьё, в глазницах занимались два гневных костра, способных, казалось, расплавить стёкла очков, кончик увесистого носа покрывался красными пятнышками. Сейчас уже позабылись многие его мысли, источавшие гнев, гневом порождённые. Однако и оставшихся в памяти предостаточно. Сейчас, когда стала явной и замешанная на крови политика коммунистов, и проплаченная советами всемирная борьба за ленинские идеи всевозможных угодливых стран с шатким государственным устройством, я