"Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 - Генри Крейн

Вирджиния вдруг подняла голову, повернулась к Мейсону и посмотрела ему в глаза. В ее зрачках плавились отсветы свечей, взгляд казался дурманящим, притягательным и страстным, он одновременно манил и пугал Мейсона.

Но он уже преодолел то чувство, ту преграду, которая разделяла его и лежавшую на этой постели женщину. Рука Мейсона уже лежала на ее бедре. Он нагнулся к Вирджинии и, осторожно повернув ее на спину, поцеловал легкий шелковистый живот. Женщина вздрогнула.

Мейсон, пытаясь совладать с собой, стал осторожно освобождать ее тело от ненужного кружевного белья. Эта деталь казалась ему лишней, мешающей полностью овладеть Вирджинией.

Но женщина отстранила его руки, как бы разорвав объятия, и слегка отодвинулась на широкой постели, застланной темным ворсистым покрывалом.

Ее жест был уже двусмысленным: либо она отстранялась от Мейсона, либо давала ему место рядом, приглашая лечь вместе с собой.

Мейсон в некоторой растерянности оставался стоять возле кровати, предоставляя инициативу Вирджинии. Она легла на спину, широко раскинув руки, и предоставила его восхищенному взгляду все свое холеное точеное тело. У Мейсона промелькнула мысль о том, что ему даже во сне не приходилось видеть такую красоту. Под ним, как два спелых персика, трепетали ее груди, маленькие пуговки сосков, острых и чистых, торчали вперед острыми кончиками. Грудь начиналась чуть ниже плеча и, постепенно повышаясь, спускалась едва заметной складочкой к животу — полная, упругая, будто налитая соком сильной, здоровой молодости.

Мейсон любовался ее телом, словно не замечая, что она начинает двигаться на постели. Он оставался стоять, когда Вирджиния сама пододвинулась к нему и, привстав на колени, обняла его за талию. Ее мягкие влажные губы коснулись трепещущего живота Мейсона, острый язык скользнул по впадине между ребер, и Вирджиния, оставляя влажный, прохладный след, провела языком по шее, подбородку, щеке Мейсона. Он вновь замер, словно боялся пошевелиться, боялся, что Вирджиния снова отстранится от него, и ему вновь придется преодолевать барьер.

Но влажные, сочные губы женщины нашли полуоткрытый влажный рот мужчины — они вновь слились в страстном, жарком поцелуе. Они кусали друг друга, припадали губами, как бы вытягивая жизнь из своих тел.

Их языки переплетались, проникая все глубже и глубже, а руки Вирджинии нежно ощупывали и поглаживали тело Мейсона. Наконец, они опустились ему на бедра, скользнули к животу и судорожно принялись расстегивать кожаный ремень на его аккуратно выглаженных брюках.

Вирджиния продолжала целовать Мейсона, а он в ответ целовал ее. Руки женщины, наконец, вытащили ремень из его брюк.

Она была прекрасна в этот момент — ее голубые глаза горели, волосы растрепались и блестящим золотым каскадом спустились ей на лицо. Она раскраснелась и тяжело дышала. Она стояла перед ним на коленях почти голая, свежая и чистая. Мейсона охватил сладострастный трепет и, сам не понимая, что делает, он вдруг прошептал:

— Остановись, остановись, Вирджиния…

Не обращая внимания не его слова, она продолжала заниматься своим делом.

— Не надо, — в изнеможении прошептал Мейсон.

— Я знаю, что делаю, — ответила Вирджиния.

Он попробовал отодвинуться, но у него ничего не получилось:

— Нет–нет, подожди…

Но она уже не могла остановиться:

— Я знаю, что делаю, — повторила женщина. — Я знаю, чего ты хочешь.

Застонав в сладострастном исступлении, она приникла к его груди и покрывала поцелуями ложбинку между ребрами.

— Нет–нет, Вирджиния, не надо, — шептал Мейсон, отдаваясь во власть женщины.

Но она настойчиво повторила:

— Я знаю, чего ты хочешь, сейчас ты это получишь.

Мягкий кожаный ремень вдруг тесно охватил предплечья Мейсона. Вирджиния завела его руки за спину и защелкнула пряжку ремня, затянув его так сильно, что Мейсон почувствовал боль в локтях. В какое‑то мгновение на какую‑то долю секунды ясное сознание вернулось к Мейсону, он удивленно раскрыл глаза и взглянул на Вирджинию, но она лишь лукаво улыбнулась ему в ответ. Ее глаза были полны желания, и Мейсон покорился действиям женщины. Он полностью отдался в ее власть. Внезапно отстранившись от него и внимательно посмотрев ему в глаза, она немного изменившимся голосом сказала:

— Ты боишься, Мейсон.

Но отступать ему было уже некуда:

— Нет, я ничего не боюсь, — тихо ответил он. Она потянула его за талию и толкнула на кровать.

Он упал на спину со связанными руками.

Мейсон понимал, что может освободиться, может вырваться, но ему не хотелось этого делать, ему хотелось до конца почувствовать все то, что сейчас будет делать с ним эта женщина.

Он лежал на больших подушках и неотрывно смотрел на Вирджинию. Она взяла в одну руку бутылку с шампанским, а в другую — толстую свечу:

— Ты хочешь выпить? — прошептала она.

Мейсон лишь отрицательно покачал головой. Он уже почти ничего не соображал, язык его не шевелился, он лишь молча ожидал продолжения.

Она убрала шампанское, затем поставила рядом с изголовьем кровати свечу, уселась на Мейсона и жарко припала к его губам, больно укусив.

Мейсон вздрогнул, но поцелуй был настолько страстным и сладким, что он пересилил чувство боли, которое на мгновение заполнило его. Он уже решил — пусть все будет так, как захочет этого женщина, пусть она сотворит с ним все, что только придет ей в голову. Мейсон уже понимал — то, что сейчас, в это мгновение будет делать с ним Вирджиния, принесет ему огромное удовлетворение и наслаждение.

Он, наконец, собрался с силами, и произнес:

— Продолжай.

Она сидела на нем верхом и с улыбкой смотрела ему в лицо:

— Я буду делать с тобой то, что нравится мне. Я знаю, что и ты этого хочешь.

Мейсону оставалось лишь наблюдать, как Вирджиния немного отодвинулась назад и, скользя губами по его груди, опустила голову к самому животу. Ее длинные волосы приятно щекотали ему грудь.

Не останавливаясь, Вирджиния продолжала целовать его в живот и при этом расстегивала на нем брюки, освобождая его напрягшуюся мужскую плоть. Ее губы скользили все ниже и ниже, и в самый последний момент, когда Мейсон уже готов был вскрикнуть от охватившего его сладострастного чувства, Вирджиния вновь вскинула голову. Она посмотрела прямо в глаза Мейсону и с легкой усмешкой спросила:

— Ты боишься?

Не дрогнувшим голосом он ответил:

— Нет, теперь я уже ничего не боюсь.

Тогда женщина, глубоко прогнувшись, дотянулась до одной из ярко горевших свечей, в широкой лунке которой